Сощурив глаза, Антон осмотрелся, испытывая легкое раздражение. Сколько не предпринимал он попыток помириться со Златкой, она не желала с ним разговаривать, и Тоша искал способа вымолить у неё прощения. Она ему приглянулась с самого начала, а своего он добивался всегда.
Тут, главное, не торопиться. Спешка, как известно, хороша только при лове блох…
* * *
Первое, что увидел Малой, продрав глаза, были лица лучших друзей. Валет, скучающе поигрывая брелоком на ключах от машины, пялился в телевизор, а Генка, сидя на подлокотнике кресла, яростно курил, глубокими затяжками приканчивая сигарету. Сев на кровати, Тим поморщился от стрельнувшей в висках боли, которая тотчас растеклась к затылку, впившись острыми щупальцами в череп. Пожалуй, вчера он малость перебрал, пора завязывать с попойками.
Мгновенно вспомнив, что произошло накануне, он пихнул Вальку ногой.
— Трубу дай. Где-то там должна валяться.
Валет убавил звук, и осмотрелся. Телефон обнаружился на полу, рядом с креслом, и тут же перекочевал в руки Малому.
— Слыхали? Димку кто-то мочканул ночью. — кивнул на экран плазмы Валентин, и поочередно взглянул на друзей.
Геныч пожал плечами, с силой придавил окурок в пепельнице, и покосился на Тимофея, будто безмолвно предостерегая. Но тот и не думал говорить правду о смерти своего двоюродного брата, и, послав ему хмурый взор, снова принялся тыкать в дисплей смартфона.
— Ни хуя се… Слышь, Малой, братана твоего грохнули. — подал голос Валька, и уставился на него. — да брось ты трубу, блять! Оглох, что ли?
Тим вполголоса смачно выругался. Дозвониться до отца не получилось, его телефон находился вне зоны доступа, а ему было нужно узнать, где Златка. Он, конечно, не сомневался, что батя о ней позаботится, а может быть, она уже встретилась с Виктором, тем лучше. Но душу грызло мерзкое предчувствие, а вот набрать её номер он не мог.
После того, что он ей вчера наплёл, она сто процентов пошлёт его на хуй. И будет права. Да и нельзя ему щас контачить с ней, пока он не выяснит, какая падла висит у него на хвосте. Но, бля, как же хотелось услышать её, и от того, что теперь он вынужден держаться от девчонки на расстоянии, Малой чувствовал себя так паршиво, что в пору было снова надраться алкоголем до полного забвения.
— Тимоха… — позвал Генка, легонько тронув Черникова за руку, и тот окончательно разъярившись, рявкнул:
— Я уже, бля, тридцать лет как Тимоха! Чё доебались?! Харэ штаны протирать, езжайте, займитесь делами! Няньку захочу, позвоню какой-нибудь бабе, ясность полная? Не хуй меня опекать, как будто я беспомощный ребёнок!