— Мам… — осторожно дотронулась до плеча осевшей на стул женщины Злата, но та не шелохнулась, глядя на пыльный экран.
Там показывали кадры, сделанные, судя по качеству, кем-то на камеру телефона. Мертвый Мишка, распластавшись на мостовой, лежал в луже крови. Златка прижала кончики пальцев к губам. Значит, её никто не станет обвинять, Малой сделал так, что менты каким-то образом поверили в бредовую версию убийства участкового.
— Ты… — внезапно повернулась к ней Ира, и, медленно встав, грозно двинулась на неё. — это всё ты… Это ты его убила! Ты! Ты!!!
Златку парализовало от ужаса. Первой её мыслью было, что мать чудом догадалась о том, что на самом деле произошло ночью, но та, вытаращив обезумевшие глаза, с завыванием заорала, смахивая со стола посуду:
— Это ты убила его-о! Он же тебя, дрянь, поехал искать, тебя!!! Из-за тебя он… Из-за тебя, маленькая тварь! Вон! Пошла вон из этого дома, вон с глаз… Вон с глаз моих!!!
— Мама… — испуганно пролепетала Злата, попятившись в коридор.
Но Ира совершенно спятила. Пихнув её в спину, она, захлебываясь воплем, завизжала:
— Выметайся, я кому сказала! Все беды у меня из-за тебя! Да лучше бы я аборт… — голос сорвался, и она сипло прохрипела, — аборт бы сделала…
Эти обидные слова резанули по сердцу острее ножа. Закусив губу, чтобы не зареветь, Злата метнулась в спальню, сгребла в кучу немногочисленные вещи, спихнула в пакет. Слезы душили, но она не плакала. Услышать такое от родной матери было больно. Да, лучше бы Ирина тогда пошла и сделала аборт, раз ей не нужна была дочь!
Когда девушка молча вышла в коридор, мать сидела, сгорбившись, на кухне, и смотрела в пол. Но ни капли жалости не проснулось в душе Златки. Она поедет к бабушке, и пусть только эта жестокая тётка (еще вчера называвшая себя её мамой) посмеет туда сунуться.
Ира не окликнула, и Злата, тихонько захлопнув дверь квартиры, сползла по стене, борясь с рыданиями…
Огорчать бабушку Златка сочла ненужным, и подробно рассказывать о том, что именно заставило её переехать к ней, не стала. Галина Афанасьевна ахнула. Увидев разбитое лицо внучки, и тут же поковыляла в ванную за аптечкой. Обработала ссадины, заклеила пластырем. Усадила девушку за стол, и принялась хлопотать, вытаскивая угощение.
— Помер, стало быть, изверг, — с неприязнью покачала седовласой головой, — наказал Бог его. Паскудным он был человеком, Златочка, и мать твою по наклонной повёл. Жили вы одни, не пила Ирка так по черному, всё этот ирод виноват! Ты ешь, моя хорошая, пирожки испекла твои любимые, с черешней, приехать к вам собиралась, да давление скакнуло. Соседка скорую вызвала вчера, откололи.