- Потом настала очередь самого Голея!
В станционную милицию Антон отправился один, Денисов ждал в купе. Вокзал был залит солнцем, казалось, вокруг нет клочка земли, не пронизанного палящими лучами.
Перрон был пуст. Пассажиры прятались в тень, под козырьки вокзальных павильонов, в залы. Никто не оставался на расплавленном асфальте. Под тентом ближайшего киоска Денисов увидел Марину, разговаривавшую о чем-то с проводницей. От головы поезда рядом с дежурной по станции шел Шалимов.
Антон появился перед отправлением, в обеих руках нес яблоки.
- А как с телеграммами?
- Пока нет.
5
За обедом Марина и Антон снова говорили о субботних вылазках за город. Как бывает, разговор малознакомых людей касался одной счастливо найденной темы.
- ...Глаза страшатся, а руки делают! Как подумаешь: в пятницу собрать детей, спальные мешки! Все эти котелки, поводки, ошейники... - Круглая большая оправа делала ее лицо моложе. Из-за чуть затемненных стекол следили внимательные глаза. - Оторопь берет! Отправила бы одних, сама бы до понедельника с тахты не вставала... Но приедешь к реке - тишина, птицы. До утра сидим, стихи читаем, смотрим на костер. Тем не менее все высыпаемся!..
- Понимаю.
- И всю неделю - ожидание поездки, - она улыбнулась. - Помните, у Вероники Тушновой: "Счастье - что оно? Та же птица: упустишь - и не поймаешь. А в клетке ему томиться тоже ведь не годится, трудно с ним..."
- Цветов много в Сумах?
- Очень. У гостиницы в Москве гладиолусы, настурции... Но у нас больше. Аромат на весь город.
Денисов смотрел в окно. За Тамбовом в направлении Рады тянулся смешанный лес. Поезд перерезал овраг. По обоим склонам строго вверх росли деревья.
- Стоит ли ехать на Каспий? - Он с трудом оторвался от прочерченных ими вертикалей. - Если так хорошо дома?
Наискосок, через два столика, снова сидел Ратц, скучный, похожий на высохший глиняный сосуд. Одинаково тусклый свет исходил от его нержавеющих металлических зубов и потухших голубоватых глаз.
- Поездки кончились, - Марина отодвинула прибор. - Распалась компания.
- Поссорились?
- И не ссорились. На работе встречаемся, разговариваем. Распалась, и все. Теперь каждый по себе.
В конце обеда появился Вохмянин с толстой общей тетрадью. По просьбе Денисова Шалимов подобрал купе, где завлабораторией мог готовиться к симпозиуму.
Антон продолжал прерванный разговор, Денисов снова ему позавидовал: сам он был скован, боялся что-нибудь упустить. Как будто день и ночь все играл одну и ту же сложную турнирную партию...
- ...Он увлекается магнитофонами... - сказала Марина.