— И десяти ударов не выдержит, — брякнул Декапр. — Хлипковата…
Я невидящим взором глянул на сбытовика. Он неосторожно ухмыльнулся, и я, сграбастав его за новенькую куртку, что есть силы швырнул юношу на тропу. А затем очертя голову бросился вниз к аномальному полю со скоростью, удивительной даже для бота.
Садисты не спешили, предвкушая извращённое удовольствие. Самый юркий из них, размахивая плетью начал приближаться к оцепеневшей от ужаса жертве. Я дико заорал, и это остановило их на мгновение: они с удивлением уставились на бегущего к ним полоумного в научном скафандре. Затем прыткий садист, решив, что на меня можно не обращать внимания, снова обратил внимание на жертву. Он приблизился и, откинувшись назад, широко размахнулся проволочной плетью.
Я саданул его с разгона в челюсть, вложив в удар всю ярость и ненависть. Лязгнув зубами, он отлетел метра на два, выронив плеть, гулко ударился затылком о бетонное покрытие и затих. Силы у меня было побольше, чем у этих выродков; не дав им опомниться, я атаковал ещё двоих и буквально похоронил их под градом ударов. Двое оставшихся, придя в себя, начали окружать меня с двух сторон, держа наготове проволочное оружие. Подхватив плеть одного из поверженных дегенератов, я атаковал ближайшего, изо всех сил вытянув его проволокой по боку.
Полетели ошмётки кожи, брызнула кровь и раздался пронзительный вой, резанувший по ушам. Этот вопль ужаса и боли деморализовал единственного уцелевшего противника, и он начал отступать. Я в два прыжка догнал его, увернулся от удара плетью и сам от души хлестнул его по ногам. Этот тоже завопил и рухнул, зажимая рукой рану. Потеряв над собой контроль, я орудовал плетью направо и налево и, перекрывая дикие крики избиваемых, орал:
— Что, ублюдки, не сладко?! А как вам это?! А вот так ещё!! Не нравится, сволочи?!
Нештатная ситуация сбила стройную логику рабочих, и они, побросав корзины с анобразами, начали приближаться к нам. С другой стороны, привлечённые вознёй и воплями, на помощь избиваемым садистам мчались охранники. Их было около десятка, вооружены автоматами и короткими дробовиками.
Я собрал все ментальные силы и послал такую мощную общую телепатему подошедшим рабочим, что некоторые схватились за виски.
«Вы долго будете терпеть выходки этих уродов?! — «крикнул» я что было силы. — Хотите и дальше, чтобы над вами издевались разные недоноски?!»
Возможно, ненависть моя была невероятно сильна, а, может, харизма подпитала инфузию — я увидел, как взгляд у большинства рабочих стал осмысленным. Они удивлённо моргали, осматривались и ощупывали себя, на глазах осознавая себя.