В действительности, когда человек всем сердцем обращён к Богу, люди к нему сами тянутся, Бог располагает их сердца к такому человеку. А если мы склонны упиваться человеческой славой, то Бог по Своей милости лишает нас её, чтобы мы смирились. (Бывает, конечно, что Он и смиренного оставляет в безвестности, но смиренный не скорбит от этого, а радуется.) Если же мы любим человеческую славу и Бог нас не лишает её, то стоит задуматься: не оставил ли Он нас, видя наше решительное нежелание исправляться.
Горе человеку, имя которого выше дел его
Тщеславие — общая наша беда. Оно расхищает сердце человека, оставляет нас духовно бесплодными. Известен рассказ о девушке, которая творила много добрых дел, и все её за это хвалили. После смерти девушка явилась в видении своей знакомой — явилась плачущей и несчастной. Знакомая спросила: «Почему тебе так плохо, ведь ты жила добродетельно?» Та ответила: «Жила-то я добродетельно, но все меня уважали и хвалили, а я принимала эти похвалы».
Преподобный Варсонофий Великий говорил, что горе тому человеку, имя которого выше дел его. Эту же мысль, укоряя самого себя, не раз повторял преподобный Макарий Оптинский. Святые отцы старались скрывать свои добродетели, избегали славы и похвал. А мы, наоборот, стараемся изо всех сил, чтобы люди думали о нас лучше, чем мы есть на самом деле.
Отчасти мы правы. Если бы мы вдруг увидели себя и окружающих без прикрас, такими, каковы мы в действительности, то от стыда воскликнули бы горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! (Лк. 23, 30). Это был бы уже Страшный Суд.
Нам непосильно бремя дарований
Заповеди Божии кажутся нам тяжкими, потому что их исполнению противятся наши душевредные привычки и желания. А вот духовные дарования привлекательны для нас. Как бы хорошо, скажем, иметь дар исцеления — исцелил бы всех знакомых и родственников! Или дар чудотворения — всех бы удивил! Только что потом делать с непомерно разросшимся тщеславием, которое как раз и любит питаться явными добродетелями и вообще всем, что выделяет нас из общей массы людей.
Или — ещё хуже — дар прозорливости. Бог может всякому человеку дать такой дар, и человек этот будет видеть всё, что происходит в душах людей. Но чтобы видеть это и не впасть в осуждение, не возненавидеть своих ближних, нужна великая мера любви и смирения. Слава Богу, что мы не имеем этого дара, — он был бы непосильным бременем для нас.
А про заповеди Божии Сам Христос в Евангелии говорит, что они не тяжки. И не только не тяжки, не придавливают человека, но даже поднимают, возвышают того, кто решается их исполнять.