— А помочь девушке донести сумки?!
— Да еперный театр…
Мы идем по дорожке, выложенной камнем. Участок перед домом засеян газоном и аккуратно подстрижен. Маленькие садовые фонарики освещают нам путь.
Дом и впрямь оказывается большим, в два этажа, с темной крышей. На первом этаже через большие панорамные окна виднеется, кажется, гостиная. Там горит свет, и за спинкой одного из диванов мелькают изображения на включенном экране телевизора.
— Обувь тут скидывай, — произносит Мирослав, разуваясь в прихожей. Потом решительно направляется куда-то по коридору.
— Ээ…
— Птичка, ты что тормозишь? — оборачивается он.
— Марк Яковлевич не пришел… давай подождем лучше его.
— Ты после работы всегда будешь ждать его на крылечке? Он иногда поздно возвращается…
— Ну…
Мирослав прищуривается. Потом подходит ко мне и становится напротив, сверля взглядом.
— Я хотел, как лучше… — внезапно вкрадчиво говорит он, а я хмурюсь, пытаясь понять, о чем это он, — поэтому привез тебя к человеку, которого ты более-менее знаешь… но, если он тебя бесит, могу приютить у себя, — он внезапно склоняет голову набок, — отплатишь яичницей по утрам. Насчет домогательств — ничего не обещаю. У меня не было никого уже два года…
Я в шоке хлопаю глазами. Парень прищуривается, и на губы наползает ухмылка, которую он едва сдерживает.
— Так я тебе и поверила… — медленно произношу я, — спасибо… лучше уж я буду платить Марку…
— Я буду делать это бесплатно…
— Сдавать жилье? — приподнимаю брови я.
— А, ты за жилье платить хотела…я думал — за домогательства, — со скучающим лицом произносит Мирослав. Я закатываю в ответ глаза.
— Я начинаю думать, что твоя фраза про отсутствие личной жизни в течение двух лет — правда. Мало кто выдержит такое…
Он складывает руки на груди, и расслабленно прислоняется плечом к стене. Потом окидывает меня взглядом.
— Не совсем так, птичка. Никто не мог выдержать жесткого… извращенного… и ежедневного…— я чувствую, что мои брови лезут от удивления наверх, пока Мирослав говорит все это, — ...прессинга мозгов, — внезапно заканчивает он с ухмылкой.
Я выдыхаю. Ожидаемо... хотя, больше всего я боялась, что он ляпнет что-то другое, и мне придется краснеть. Хотя, вроде бы, я уже это делаю, потому что ухмылка парня становится шире, а потом я слышу тихий смех.
И громкий «бух!» возле входной двери. Я тут же подпрыгиваю, обернувшись. На входе стоят Марк с Танюхой, и возле их ног валяется моя сумка. Видимо, которая и грохнула.
— Наворковались, голубки? — интересуется Марк, —Анна, что в этой сумке? Кирпичи?
— Моя косметика!