— Чувствую себя крутым перцем!
— А я — выжатым лимоном, хоть ничего и не сделал. Просто посидел на кресле для фона.
Они оба помолчали немного и направились к своим автомобилям. Однако Тимофей окликнул своего клиента и попросил пройти в салон для передачи некоторых бумаг касательно дела Натальи. А после, уже сидя в машине спросил:
— Понимаю, что лучше мне не совать нос в чужое дело, но всё же. Чего так испугался Илья? Мне казалось, он уже ничего не боится. По крайней мере, в прошлый раз вёл себя как петух.
— Он всегда им был. Пока вокруг него крутятся бабы, Верухин чувствует себя пупом земли, *****.
Лугинин, впервые слышал от Степана мат. Видимо, нервишки потрепались не только у него. Только нужного ему ответа до сих пор не последовало, а любопытство не давало покоя. Сидящий рядом мужчина не спешил с разговорами, явно обдумывая прошедшую встречу.
— Я вот думаю, — зевнул неожиданно Степан, — как он поступит теперь? Чёрт, я так вымотался! Засыпаю на ходу…
— Сомневаюсь, что Илья прислушается.
— У него нет другого выхода. Тут не только человек левый. Проколов у него тьма. Но это были главные козыри. И главное, не пойму, мужику через пару лет тридцатник стукнет, а в делах он пень!
Тимофей достал из бардачка сигарету и закурил.
— Так и не скажешь, что там было?
— Тимоха, ты чего как баба заладил? Скажи, да скажи. Там нечего обсуждать вообще. Он не только с Натальей мутил в то время. Была ещё одна с соседнего города, миловидная такая девушка по имени Алина. Так вот, родила она дочь три года назад. Первые бумаги — это копии свидетельства о рождении ребёнка, выписки из роддома, тесты и прочее. Мы когда с Женей сидели втроем в баре, помнишь, к нам девка круглолицая такая подходила? Блондинка крашенная.
— Припоминаю, — Тимофей переводил шокированный взгляд со Степана на проходящих мимо людей и обратно.
— Сестра Алины. Она передала фотографии.
— А что на них?
— Тебе лучше не знать, — Степан на секунду задумался, затем быстро засобирался. — Пойду лучше выпью чего-нибудь.
— А я переварю информацию. Везёт же, блин, некоторым! Тридцать третий год пошёл, а я разве что добился повышения на работе. Зато некоторые в моём возрасте будут уже стоять во главе банка, наверняка иметь жену, и ещё как минимум двух детей.
— Обрюхатить женщину и бросить — это не достижение. Ещё несколько слов, и я решу, что ты ему завидуешь.
— Прикинь, завидую! — рассмеялся Тимофей, на что Степан лишь устало улыбнулся.
— Не стоит. Он имеет всё, что движется и плавно перекачивается, не задумываясь о людях. Прямо как когда-то мой брат.