Мы стоим друг напротив друга и молчим, поедая взглядами, и это все вдруг кажется куда откровенней любого секса. Я начинаю чувствовать скручивающееся внизу живота желание, когда Роман бросает:
— До завтра, — и уходит.
Пару минут стою, чувствуя себя униженной, потом перевожу взгляд влево и вижу Андрея, стоящего на углу кинотеатра.
— Отстань ты уже от меня! — почти кричу, пугая прохожих. — Знать тебя не хочу.
Разворачиваюсь на каблуках и иду к маршрутке, наблюдая за широкими плечами Борцова впереди. После перекрёстка ему прямо, а мне направо к остановке. Но у мужчины, кажется, другие планы, потому что он сворачивает в сторону нашей администрации. Сама не знаю, зачем, я иду следом за ним. Людей не очень много, так что если Роман обернётся, то сразу меня увидит. Но я все равно иду.
Он сворачивает за угол, добежав, я выглядываю следом и вижу его у ступеней перед зданием администрации. Почти сразу оттуда появляется Кирсанов, папин компаньон, который, кажется, Роману не особенно нравится. Или я просто выдумала все эти взгляды и сделала неправильные выводы из обрывков услышанных разговоров? Потому что прямо сейчас Борцов улыбается этому мужчине очень даже приветливо.
Все это вызывает вопросы, и я, сама не знаю, зачем, достаю телефон и, приблизив, несколько раз фотографирую мужчин. Они не спеша уходят в сторону торгового центра у станции, я почти уверена, что направляются в кафе на втором этаже.
Когда мужчины скрываются за дверьми, медленно разворачиваюсь и бреду к остановке. Не знаю, почему, но происходящее мне не нравится. И поведение Романа тоже. Словно он ведёт свою игру.
Почему не позвал папу в больницу? И на эту встречу? А может, позвал, и отец сейчас приедет или уже в кафе? Я набираю номер и слышу отрывистое “алло”.
— Пап, ты не в центре? — спрашиваю нарочито бодро. — А то я освободилась, думала, ты меня подхватишь.
— Шурик, я в офисе, освобожусь только через час.
— Ясно, ну ладно, сама доберусь. Целую.
— И я тебя, милая.
Игра в шпионов какая-то. Я держу телефон возле губ, задумчиво постукивая по ним. И все-таки, так ли уж честен Роман по отношению к папе? Отец отзывался о нем как о человеке, готовом идти по головам. Даже если это голова его друга? Хотя по существу, какие из них друзья? Они двадцать лет не общались.
Я еду домой, мучаясь сомнениями, стоит ли рассказать папе о встрече, свидетелем которой я стала, или нет. И решаю пока промолчать.
На следующий день звонит Полинка. Я сказала ей, что работаю у друга отца, но что это Роман — так и не смогла поведать. И теперь боюсь, что она завалится в офис, и мы все окажемся в неприятной ситуации. Хотя про Борцова она больше не упоминала.