Заметив мой нахмуренный лоб, он попытался сделать серьезный вид, но напрасно, его лыба никуда не делась. Я не выдержала первой и решила уточнить:
– Я странно выгляжу?
– Нет, все замечательно. – Его заявление заставило меня задуматься еще больше.
– А что тогда? – Мой вопрос его лишь позабавил. Ох уж этот маг! Я же ничего такого не сказала и не сделала… Или все-таки сделала?
– Это смотря о чем вы спрашиваете. – Своим пояснением Сегдиваль не внес абсолютно никакой ясности. Но лыбиться продолжил, как и говорить: – До вас еще не дошло, возможно, вы более устойчивы к кулинарной алхимии. А вот мне уже весело. На следующей стадии, боюсь, мне придется вас покинуть.
– Ничего не понимаю. А что там с платьем? – решила напомнить ему про вторую новость.
– Ах да, хорошая новость, – все так же с улыбкой промолвил маг Глениус. – Я опробовал метод Виеды, получилось его высушить.
– Но тогда где оно?
– А вот теперь плохая новость, – сообщил так же через тридцать два зуба архимаг, – после такой сушки, боюсь, оно не пригодно к носке…
Нет, он точно издевается! Поэтому решила уточнить:
– Как это?
– Лея, вы только не волнуйтесь, к утру я привезу вам новый ворох платьев, а сейчас ложитесь спать и постарайтесь уснуть, а мне… – С этими словами он поднялся из-за стола и сорвался на бег, уже в дверях на лестницу бросил: – Пожалуй, мне пора вас покинуть.
И он исчез за дверью.
– Так. Все становится еще веселее. – На этой ноте решила пройти на крышу и глянуть, что же там случилось с платьем. Вышла. Увидела обугленную тряпку, висящую на стоявшей тут же металлической вешалке. Разглядеть в этом мое бывшее красивое платье было отнюдь не просто. Я бы сказала – невозможно.
Хорошо, что волосы мне сушила Виеда, а не этот. Иначе ходить мне лысой. И тут произошло то, о чем предупреждал Глениус. Расхохоталась, и меня накрыло безудержным весельем. Я чуть не прыгнула с крыши, просто так, потому что потому. Но внутреннее чувство самосохранения заставило меня вернуться в комнату. А вот там я уже оторвалась по полной. Как уснула – не помню. Но последнее, что я делала, это рядилась в сорванные с балдахина шторы. А что, бордово-красные, расшитые золотыми нитками, чем не платье? Вот и я об этом подумала…
Проснулась на полу, лежа на ворохе бордовых тряпок. Внизу раздавался протяжный звон – сигнал к началу занятий. Ох, который час? Подняла свое воронье гнездо, это то, которое голова и волосы. Коса моя была растрепана, во все стороны торчали всклокоченные пряди. Встала и ощутила неимоверную легкость во всем теле. Мама… Я была голая! Спешно закуталась в тряпки, на которых лежала до этого. Вовремя. В это самое мгновенье вошел уже серьезный ректор. Буднично оглядел обстановку. Кругом творился сущий бардак, вокруг стола валялись листки, карта была развернута и чем-то почеркана. Подушки раскиданы. Дверь в ванную висела на одной петле. Вот что я с ней делала, хоть убейте – не помню!