Жозефина потянула в стороны полы пиджака Рона, и тот отпустил её подбородок, позволяя стянуть с себя и пиджак, и рубашку. Впервые Жозефина сама касалась перевитой узелками мышц груди этого мужчины. Она казалась твёрдой как камень, будто каждая клеточка тела была напряжена даже сейчас. Но под пальцами эти бугорки судорожно подрагивали, и Жозефина чувствовала, как чуть заметно постанывает Баттлер ей в рот. Это было странно – ощущать, как отзывается на твои пальцы тело – сильнее и больше твоего, понимать, что управляешь им, искать слабые места и не встречать сопротивления.
Жозефина на секунду отвлеклась, чтобы сбросить собственный жакет.
Баттлер тут же принялся помогать ей, расстёгивая пуговицы блузки, а языки их всё так же продолжали переплетаться, терзая друг друга.
Когда блузка Жозефины тоже оказалась на полу, она прижалась к Баттлеру теперь уже обнажённым телом. Она чувствовала, как бьётся сердце у самой её кожи, ощущала, как мерно раздуваются лёгкие мужчины, и сама невольно подстраивалась под этот ритм. Это было безумие. Она почти растворялась, но этого было мало, и она судорожно принялась расстёгивать ремень на брюках Баттлера. Жозефина дёрнула их вниз вместе с бельём и снова на миг прижалась к Рону, чтобы ощутить его целиком. Она думала, что Баттлер снова не выдержит и возьмёт её прямо так, не до конца раздетую, но тот принялся медленно и нежно избавлять её от остатков одежды. Покончив с бельём опустился на корточки и принялся освобождать Жозефину ещё и от чулок. Закончив, он легко поцеловал Жозефину в плоский напряжённый живот, и от этой мимолётной ласки Жозефине едва сдержала приближающийся взрыв наслаждения.
Баттлер встал, скинул собственные ботинки, и только оказавшись обнажённым целиком, потянул Жозефину к себе и принялся медленно ласкать её спину, ягодицы, снова поясницу, и опять нежную ложбинку.
Жозефина вжалась в него всем телом и, поймав в ладони лицо Рона, заставила уже его наклониться для поцелуя. Они переплелись так тесно, что обоим казалось, будто они вот-вот станут единым существом. Не хватало только одного, последнего. И Рон толкнул Жозефину к окну, заставляя развернуться к нему спиной.
Жозефина снова упёрлась в стекло руками. Далеко внизу проносились огни автострады. Горели окна жилых домов где-то вдалеке.
Жозефина охнула, когда язык Баттлера внезапно коснулся нежной кожи между её ягодиц. Она прогнулась, силясь выставить бёдра ещё дальше назад. Никогда она не думала, что прикосновения мужчины могут быть настолько сладкими. Всё, что делал Рон, точно попадало в цель, будто Баттлер знал каждую клеточку её тела.