— Нет. Он хочет правды, он ее получит, — смотрю прямо в глаза отцу, — Я всегда считал тебя хорошим отцом, правда. Ты заметил, я сказал, что СЧИТАЛ, потому что сейчас это не так. Ты запрещал мне возвращаться назад в Америку, ты угрожал мне, шантажировал меня. Ты делал все, чтобы я оставался в Испании. Ну а что? Так же намного легче, избавиться от балласта, который тянет тебя на дно, который порочит честь семьи.
— Что за ерунду ты несешь?
— Ерунду, нет уж, это не ерунда. Это правда, самая что ни есть настоящая правда. Я пять лет, пять долбанных лет винил себя в том, что произошло. Ты знаешь какого это жить с чувством вины, которое съедает тебя изнутри, знаешь? А я жил так почти пять лет. Первый год давался мне настолько сложно, что я даже пил! Я почти каждый чертов вечер пил, чтобы перестать чувствовать ту боль, которая разрывала меня. Чтобы затупить все чувства. Да, я выбрался из того дерьма, но ты даже не представляешь каких усилий мне это стоило? Каждое утро и каждый вечер я получал десятки сообщений и звонков от близких людей. Я не отвечал на них, а затем слышал, как в голосовом сообщение они плачут и просят вернуться, а в другом они уже говорят, как ненавидят меня. Ненавидят. Они ненавидели меня. И все из-за тебя.
— Дэвид, пожалуйста, давай поговорим завтра, тебе нужно отдохнуть.
Я слышу дрожащий голос мамы, но продолжаю свой монолог, прожигая взглядом отца.
— И такие сообщения я получал два года. С каждым днем мне было все больнее и больнее слушать их, потому что в их сообщениях исчезала надежда. Надежда на мое возвращение.
— Так было нужно! — кричит отец.
— Нужно? Кому? Тебе?
— Я вытащил тебя из такого дерьма, которого ты даже себе представить не можешь, — цедит он сквозь зубы.
— Я лучше бы отсидел три года в тюрьме, чем пять лет убивал себя и сводил концы с концами! — кричу я и бью кулаком по двери, так что в ней остается вмятина.
— Я отправил тебя в Испанию, чтобы ты не вляпался еще в одну историю. Я видел тебя, видел, как ты хотел убить его, но это не было выходом из ситуации.
— А какой был выход? Посадить его? И почему же он не сидит сейчас? Почему он разгуливает по поселку и посещает студенческие балы? Ответь мне?
— Его выпустили по УДО, я ничего не мог с этим сделать.
— А сейчас, что сейчас ты делаешь чтобы он сел?
— Мы с Мистером Холлом, делаем все что сможем, и он сядет я обещаю тебе.
— Либо он сядет, либо в один прекрасный день его найдут мертвым, я тоже тебе обещаю.
— Что за чушь ты несешь?
— Из-за него она в коме! Из-за него! И ты говоришь, что я несу чушь? Пять лет назад ты так не говорил, ах да я забыл, ведь в больнице без сознания лежала не только Анаис, но и Мария.