— С тебя бы вышел отличный актер, — подымаюсь я со скамьи.
Я собирался обойти его на шатающихся ногах, но он схватил меня за локоть.
— Дэвид…
— Отпусти меня, — рычу я, — Ты мне противен.
Я пытаюсь вырвать руку из его хватки, но он вцепился в нее всей силой. И тогда я прикладываю максимум усилий и одергиваю руку, но не удержавшись на ногах падаю на землю. Ударившись о холодный асфальт головой, перед глазами все окончательно расплывается. Отец помогает мне подняться, но я отталкиваю его, не нуждаясь в помощи. Его помощь мне нужна была, когда я остался один в незнакомой мне стране без финансового обеспечения. Но тогда он лишь пожал плечами и сказал: "Нужно было думать головой перед тем, как распускал руки".
— Дэвид, ты ведешь себя как пятилетний ребенок.
Я лишь усмехаюсь, поднимаясь и отряхиваясь.
— Дай мне хотя бы помочь тебе добраться до дома.
— У тебя была возможность помочь мне добраться до дома. До моего настоящего дома, но ты ее сам отказался от нее.
Не знаю видит ли он мои глаза, но они передают весь спектр эмоций, которые сейчас бушуют во мне. Гнев, печаль, разочарование и отвращение. Все это благодаря ему, благодаря его решениям, которые он принимает, не обсудив со мной. Хотя на кон поставлена моя жизнь, а не его.
— А теперь убирайся от сюда, мне от тебя ничего не нужно.
Все что сейчас происходит в моей жизни, все дерьмо, которое я ношу в себе изо дня в день появилось благодаря ему. Может некоторые правила я придумал себе сам, но они следовали из его. Я оградился от общения с Анаис и Марией из-за него, он пообещал, что придумает достойную причину моего отлета. Но когда Джош рассказал мне, что отец сказал девочкам, я готов был рвать и метать.
— Ему пришлось уехать, простите его.
— А когда он вернется?
— Не знаю… возможно никогда.
Он сказал им, что я никогда не вернусь. Как черт возьми можно было сказать такое людям, которые недавно пришли в себя, которые пережили самый страшный момент в своей жизни. Людям, которые думали, что никогда больше не увидят своих близких.
Увидев подъезжающее такси, я выдохнул. Я наконец уберусь от сюда и его общество не будет меня беспокоить. Только оказавшись в машине за затонированным стеклом, я позволил себе кинуть мимолетный взгляд в его сторону. Он стоял на том же месте и смотрел на машину. Его лицо не выражало никаких эмоций, но глаза выдавали его с потрохами. Я чуть ли не впервые увидел его подавленным, последний раз, он не скрывал своих эмоций пять лет назад в коридоре больницы, где лежала его дочь.
Назвав адрес водителю, я расслабился на заднем сидение и снова закрыл свои эмоции на огромный титановый замок. Никто здесь не должен увидеть настоящего меня. Никто не должен знать, что скрывается за это оболочкой. Я никому не позволю увидеть свою искалеченную и раненую душу и разбитое и измученное сердце.