- Со свидетельской базой туго! Там кавказцы-картежники, каталы... Эти на месте не сидят!
- Я и говорю! Может освободить его к черту, пока эта карусель в Москве... Потом разберемся...
- Там начальник розыска-упрямец... - Скубилин замялся. - Игумнов...Я докладывал...
- Гони и его! Не видишь, что происходит?! Если, что случится - Ильин и Авгуров церемониться с нами не станут...
НАЧАЛЬНИК РОЗЫСКА ИГУМНОВ
Телефон на полу, у кровати, протарахтел негромко и сухо, словно жесткокрылый жук-носорог в спичечном коробке.
Игумнов - тридцатичетырехлетний начальник розыска - крепко сбитый, крутой, с тусклым рядом металлических верхних зубов - еще не отходя от сна, подхватил трубку. Взглянул на часы.
Было начало четвертого. Звонил дежурный:
- Приказ: срочно прибыть в отдел.
- Что -нибудь случилось?
Дежурный был своим. Не стал темнить.
- Сам знаешь. Приезд делегатов...
- Не сегодня же! Ты чего?!
- Штабная игра. И проба заодно...
Игумнов беззвучно выматерился, подошел к окну..
Все намеченное с вечера летело в тартарары.
Близко, на лоджии, обмирали голуби. Они прилетали поздно, когда все спали, и исчезали утром, оставляя вещественные знаки ночной миграции.
Он быстро оделся.
Жена лежала с закрытыми глазами. Но Игумнов знал: она не спит. Он и сам плохо спал в ее огромной по обычным меркам четырехкомнатной квартире на Тверской-Ямской.
За голубями, по другую сторону улицы, в двенадцатиэтажке, окна были темны. Рядом с аркой, внизу, крутилась подозрительная пара. В доме жил вновь избранный первый секретарь МГК, переведенный из Свердловска. Фамилию Игумнов не запомнил, да она и не нужна была. Мало ли их назначают и снимают вокруг.
"У них своя свадьба, у нормальных людей - своя..."
- Вызывают? - Жена так и не открыла глаза.
- Спи...
Он положил ладонь ей на затылок.
" Классически правильные пропорции. Ясность и полное ототсутствие двоемыслия..."
Высшей номенклатуре в своих семьях удавалось иногда выращивать по-настоящему совершенные экземпляры.
Когда они поженились, ее номенклатурная родня была в трансе от этого выбора. И продолжала так оставаться все это время.
- Пока...
Он вышел на лестницу. Осторожно прикрыл дверь.
Дом был необычный. Огромная лестничная площадка на две квартиры размером напоминала вестибюль обычного кинотеатра.
"ХХVII Създу любимой Партии - энергию и жар нащих сердец" - висело рукописное обращение в подъезде. Внизу шли подписи жильцов.
Громкие фамилии, известные когда-то каждому школьнику. Ныне - сплошь персональные пенсионеры, бывшие функционеры партии...
" Номенклатура..."