Это глупо: мне тридцать четыре, я родился с нарушением функции головного мозга, но даже с таким диагнозом глупо верить, что как только туфля окажется на ноге своей хозяйки — все встанет на свои места.
Ни хрена не встанет.
У нас… так много всего намешано на лжи и недосказанности, что трусливая часть меня радуется этой ее забывчивости. Это ведь шанс для нас. Шанс все начать сначала.
«И выйти чистеньким из воды», — гаденько хихикает Злобная тварь внутри.
В одном Морозов все-таки прав — я в самом деле чудовище.
Но моя Золушка любила это Чудовище. Даже когда оно делало ей больно.
Возле больницы я сразу замечаю на парковке знакомую «Тойоту» и мысленно перебираю карточки-подсказки, чтобы хоть в этот раз не выйти из себя.
Но все становится гораздо хуже, когда я бегом поднимаюсь на крыльцо и чуть не врезаюсь в стоящую передо мной фигуру.
Тот случай, когда я польстил Морозову, назвав его единственным человеком, который способен вывести меня за границы собственного непонимания человеческой натуры.
Руслан Ерохин, младший брат мачехи моей Кати, еще один урод на семейном древе суки Татьяны.
С букетом, воздушными шарами и чем-то похожим на мягкую игрушку.
В моем сломанном компьютере нет алгоритма на случай острого желания убийства человека. Я до сих пор не понимаю природу этой потребности и почему она возникает каждый раз, когда этот пидор появляется рядом с Катей. В голове моментально возникает картинка того вечера, когда он протянул к ней руки.
В жопу все.
— Ростов, ну надо же…
Эта мразь пытается улыбнуться, но мой кулак, с треском влетающий ему в нос, портит все планы.
— Блядь, ты ебанутй?! — орет Руслан, но я снова вваливаю ему от всей души.
Беру за воротник, сдавливаю, пока он не начинает синеть и хрипеть, и молча стаскиваю вниз, наплевав на ошарашенные взгляды врачей и пациентов. Кто-то наверняка уже снимает эту «сенсацию» на телефон, но сейчас мне все равно.
Я абсолютно неадекватен.
Я понимаю это.
Мой процессор не выдержал обработки информации и перегрузил систему, забыв врубить автопилот.
— Ростов… — хрипит Ерохин, пока я не швыряю его прямо на дорогу, чуть не под колеса пролетающей мимо легковушки.
— Увижу тебя еще раз — убью.
— Ты же действительно псих, ты совсем кукушкой поехал! — огрызается щенок, каким-то образом умудряясь не попадать под машины. Перебирается на другую сторону улицы и уже оттуда, как настоящий храбрец: — Я заберу ее себе! Потому что мы любим друг друга! И ты, псих конченный, это знаешь!
Я мотаю головой, стараясь выбросить оттуда желание забрать свои слова назад и выпотрошить Ерохина прямо сейчас.