— Примерно пять-шесть недель, нужно сделать УЗИ для более точного результата, а заодно проверить, как протекает беременность и не повлияло ли падение на состояние плода.
— Доктор, это абсолютно точно? — продолжает допрос Кирилл и на три шага отступает от моей постели. — Есть какая-то вероятность, что ваши тесты ошибаются?
Абрамов озадаченно морщится и, чтобы вытянуть паузу, начинает очень педантично поправлять очки. Пока, наконец, Кирилл не повторяет вопрос, теперь уже откровенно грубо и жестко. Как будто… как будто он хочет, чтобы у него появился повод избавиться от беременности не медицинским способом.
— Боюсь, что анализы крови намного более точны, чем обычные домашние тесты. — Я чувствую, что доктор нарочно выбирает самую обтекаемую формулировку. — Но всегда существует некоторая вероятность ошибки или, например, внематочной беременности. Поэтому, если Катерина хорошо себя чувствует, я бы предложил прямо сейчас отправиться на ультразвук и одним махом избавиться от всех сомнений.
Они оба смотрят на меня: доктор с виноватым видом, как будто только сейчас начинает понимать, что наговорил лишнего, а Кирилл с холодным, как могильная плита, бездушным лицом.
Мороз ползет по коже от этого взгляда, но я до последнего не отвожу взгляд.
И в голове, словно заевшая пластинка, мелькает только одна мысль: «А что, если Морозов был прав — и муж действительно столкнул меня с лестницы, потому что… узнал о ребенке не сегодня, а еще вчера?»
— Она пойдет на УЗИ, Абрамов, — за меня хлестко расписывается Кирилл и, несмотря на мои протесты, сдергивает покрывало прямо на пол. — Или я ее отнесу.
— У нас есть кресла-каталки, так будет…
Доктор не успевает закончить, потому что Кирилл действительно берет меня на руки: легко, хоть он кажется довольно худощавым для своего роста.
— Хорошо, конечно, — торопливо отступая к двери, перебирает слова доктор, — так действительно будет быстрее.
Мы идем по коридору — и с каждым шагом я все больше понимаю, что какие бы ужасы не говорил вчера Морозов, он может быть прав. Я видела Кирилла таким абсолютно «глухим» лишь раз — в тот день, когда он сунул мне деньги за хлопоты с детьми. Для меня теперешней это было всего несколько дней назад, но даже сейчас мне кажется, что я не должна была брать подачку.
В кабинете УЗИ я лежу на кушетке, боясь пошевелиться, и послушно исполняю все советы молодой симпатичной женщины: не бояться и не пищать, если проводящий гель будет немного прохладным. Мне все равно, даже если бы она приложила к животу кусок льда. Кирилл подпирает плечом стену, но это не расслабленная поза хозяина жизни и не усталость.