— Тем лучше, — не смутился Вэйдалл, выходя из салона.
Даже не знаю, кто из них двоих страннее — наглый учитель с то появляющимся, то исчезающим интересом к моей персоне или член братства, внезапно решивший ухаживать за мной.
Вэйдалл забрал у меня сумку, так что мне осталось нести только сирень.
— А не боишься, что машину угонят? — спохватилась я, когда мы сошли с дороги на ведущую к лесу тропинку, оставив автомобиль на обочине.
— Она под защитой, так что нет, не боюсь.
— Я хотела поблагодарить тебя за цветы. Это было… неожиданно, — призналась я в попытке поддержать беседу. — И… прости. Не надо было вспоминать Галена и… всё остальное. Просто твои намерения меня… удивили, — и сильнее, чем непристойное предложение Галена, не требовавшее моего согласия.
— Ты, наверное, знаешь, что три года назад мы были братством Тринадцати, — тропка узкая, идти по ней можно только цепочкой по одному, и, чтобы держаться рядом со мной, мужчина шёл по траве, отодвигая свободной рукой высокие побеги растений. И я заметила, как зелёные листья и стебли словно сами отклонялись в сторону, уходили от столкновения, уступая дорогу человеку. Точнее, не совсем человеку.
Я кивнула. Почти все нелюди об этом знали. Только никто не ведал, что на самом деле произошло в ордене, кроме того, что один из членов предал собратьев и поплатился за это жизнью.
— Как говорится, тогда ничто не предвещало беды, — продолжил Вэйдалл задумчиво. — По крайней мере, так казалось нам, тем, кто был в стороне. Было собрание всего братства, на котором старшие вели себя страннее обычного, а один из моего младшего поколения, Нордан, был более раздражён и нетерпелив, чем прежде. Собственно, Норд среди нас — паршивая овца, как он сам часто повторял. Непредсказуемый, неуживчивый, потакающий своим мимолётным желаниям и никого не слушающийся. Но наша сила и бессмертие зависят от количества собратьев в круге, должно быть не меньше двенадцати, а желательно больше, разумеется. Поэтому старшие терпели Норда и многие его выходки и не привлекали к партиям ордена — себе дороже. К нему приставили его наставника, Дрэйка, в качестве надсмотрщика, но даже тогда Норд всё равно оставался сам по себе. После того собрания мы разъехались обратно и каково было наше удивление, когда через несколько дней объявили новый срочный сбор. Там мы узнали, что отныне будем зваться братством Двенадцати, так как один наш собрат предал нас и сбежал.
— Это был Нордан? — предположила я.
— Нет. Предателем оказался Беван, тоже из моего поколения, — Вэйдалл усмехнулся, касаясь бережно листьев дикого злака. Те, будто живые, скользнули вдоль мужской ладони кошкой, тянущейся за лаской. — К слову сказать, я и он подавали самые большие надежды, мы были самыми успешными в своём поколении и ещё много какими самыми. Поэтому от Бевана предательства ожидали в последнюю очередь. Также на том собрании объявили, что Норд совершил в отношении руки, его создавшей и кормящей, ужасное преступление и в наказание погружён в сон сродни волшебному сказочному сну. И любой из нас, независимо от заслуг перед орденом, подвергнется такому же наказанию, если совершит нечто подобное, а именно позволит себе укусить девушку или молодую женщину любого вида, введя ей наш яд.