Несколько дней назад Плацид вошел в ее спальню с двумя бутылками шампанского Moët et Chandon и фужерами. Скинул пиджак, пока сонная Алиса села и терла глаза в непонимании и подозрении, неужели вечно мрачный муж обнаружил, что в мире существуют аптеки, продающие виагру.
Он залез на кровать прямо в обуви и одежде, встав на колени между ее широко раскинутых под одеялом ногами.
Они были женаты семь лет; семь лет и ни одного дня с сексом. Лицо мужа, обычно безэмоциональное, равнодушное, выражало безмерную степень сосредоточенности на ней. Он поднял руку и легко притянул жену к себе, с аппетитом стягивая шелковую сорочку, царапая соскальзывающими кружевами торчащие от возбуждения соски.
Снял через голову рубашку, под которой обнаружилась налитая мускулами вздымающаяся грудь, и с настолько откровенным намерением заглянул жене в глаза, что Алиса мгновенно взволновалась, потеряв глубину в дыхании.
Алисины руки сминали мужской короткий волос, она гладила шею, затылок мужа, не веря собственному счастью. Плацид никуда не спешил, позволяя ей раздевать себя. Он целовал ее с темени до пят, обнаружив ненормальную страсть к пальчикам ее ног, вылизывая каждый сантиметр кожи с нежностью и в тоже время с ненасытностью оголодавшего к весне волка. У него оказался большой и толстый член с такими яйцами, что та кончила еще до того, как он вставил его в нее. И как только он вошел в нее, нежность переменилась бешеной неистовостью, заставившей ее забыть обо всем на свете. Ритм вколачиваний мужа настолько подходил Алисе, что она, не помня себя, кричала и кусалась, сгорая от роскошных оргазмов.
Когда Плацид кончил, это был далеко не финал. Все выходные он не выпускал жену из постели, казалось, случился-таки медовый месяц. Разносторонний любовник, он безошибочно угадывал, чего ей сегодня хочется — ласки, игры, грубости или власти над ним самим. Все что хотелось Алисе, она получала, не понимая, почему, почему он их столько лет мучал. Чего ждал? В ее голову и ранее закрадывались мысли, что у того может иметься какая-то безответная любовь. Или он вылечился? Разрулил для себя сдерживающую проблему? Имело ли это какое-то значение, когда она влюбилась в собственного мужа, находясь на границе крайнего, почти невротичного возбуждения, стоило ему войти в дом? Мир вокруг рухнул, оставив на одном пятачке лишь его. При одной только мысли о нем она тут же становилась мокрой, мышцы вагины начинали невыносимо ныть, непроизвольно сокращаясь в пустоту, и она с трудом заставляла себя не думать о предстоящем сексе с ним. Ей физически требовалось все время находиться рядом с ним. И совершенно скоро она не сможет обходиться без него совсем. Без него или любого, подобного Плациду или Марсу.