– Приперся! Начхать тебе на жену! Я собакой стала, а ты только и знаешь, что преступления распутывать. Сема, верни мне прежнее обличье!
– Как? – выдохнула я.
– Откуда я знаю? Ты же мужик, вот и реши проблему.
Аргумент "ты же мужик" у женщин железный. Но в первый раз я почувствовала, что ощущают, слыша эти слова, мужчины, только сейчас, в теле Петровича. Боже, как это страшно, когда ничего не можешь сделать и при этом не можешь ничего не делать. Ведь иначе ты не мужик! Да, логика у женщин была еще та. Танька тоже это понимала. Вздохнула:
– Ладно… Пошли, лимонада, что ли купим. Голова после вчерашнего разламывается. И воздухом подышать охота.
Я снова обулась. Тошка прибежала, радостно завиляла Танькиным задом, предвкушая прогулку.
– Эту брать не будем! – отрезала жена. – Она все свои дела в квартире сделала. Только меня на весь двор опозорит. Вон вчера что с курьими объедками устроила.
Супруга была права. Мы оставили обиженную Тошку дома. Сами вышли во двор, направились к супермаркету. Навстречу нам шли вчерашний мужик с бульдогом. При виде нас бойцовская псина напряглась. Угрожающе зарычала.
– Спокойно, Рекс! – велел хозяин.
Но Рекс плевать хотел всеми бульдожьими слюнями на команду хозяина. Рванул прямо к Таньке, попытался ту цапнуть за хвост. Жена мента подобного терпеть не собиралась:
– Фу!!! – заорала она.
Бульдог опешил и сел на толстую попу. Рядом на такой же мясистый зад брякнулся хозяин. Говорящая по-человечьи такса вызывала шок.
– Убери псину! – продолжала Танька. – Укусит меня или мужа – в суд подам!
Мужик закивал, стал отползать назад. Его примеру следовал и бульдог. Другая собака, орущая "Фу!", была выше его понимания.
– Чего пялитесь? Валите отсюда! – рявкнула я.
Парочка не заставила себя ждать. Мужик и бульдог бежали прочь без оглядки.
Мы с Танькой обрадовались маленькой победе и не сразу заметили новую опасность…
На нас надвигались три парня. Точнее, три таких реальных пацана, с пивком в руках и табачной отравой в зубах.
– Вау! Говорящая собаченция! – обрадовался один из них.
– Ты че, братан! Это развод! – возразил второй. – Прикол! Типа, псина говорит, а на самом деле какая-то штукенция в шерсти запрятана.
Третий пацанчик был неразговорчив. Он просто молча попытался схватить Таньку. Жена мента воспротивилась, заорала: "Отвали, придурок! и цапнула хулигана за палец.
– Ах ты, сука! – завизжал парень и занес над Танькой огромную ногу в давно немытом кроссовке.
Я испугалась. Много ли надо маленькой собачке? Такой ножищей прибить можно! Придется тогда Петровичу век куковать с Тошкой. Пусть в человечьем обличье. Но я была уверена: супруга, передвигающаяся на четвереньках и ворующая косточки, ему не понравится.