Подобное кормление длилось какое-то время. И признаться, чем дольше наблюдала за этой процедурой, тем больше понимала, что мне это… нравилось.
— Это нормально, — жадно сглотнула, — что мне хочется его съесть, ну или хотя бы облизать? — смущенно царапнула взглядом Демьяна. Градов сощурился и криво усмехнулся, показав зубы и клыки твари:
— Я тебе позволю… меня облизать.
— Да иди ты! — мотнула головой, каждой клеточкой ощущая дикую потребность в этом звере. Самое досадное, что он тоже знал о моей зависимости-одержимости и поэтому подобные высказывания его лишь подзадоривали и убеждали в своей правоте.
Сердце отбивало возбужденный ритм, тело начинало потряхивать, я все четче ощущала плотский голод. Жадно скользнула глазами по лицу Демьяна, заострив внимание на губах. Прогулялась взглядом по его телу, тормознув на паху, и когда отчетливо увидела реакцию своего невинного просмотра, тотчас вернулась к глазам. Он тоже смотрел на меня. Пристально, вдумчиво, жадно. То, что мы опять пожирали друг друга взглядами, поняла, только когда нашу зрительную битву нарушил злобный и негодующий возглас блондинки:
— Ненавижу ее!
Дурой быть не надо, чтобы понять — плевок в мою сторону. Поэтому тотчас очнулась, словно от пощечины и виновато покосилась на Елинию. Супруга Демьяна вся извелась от ревности. Стискивала кулаки и испепеляла меня откровенной ненавистью. Я ощущала на животном уровне ярость соперницы и то, что она едва держалась, чтобы не вцепиться мне в глотку. Она сильнее, но не подавляла, как мощь Демьяна. Поэтому я стойко выдерживала ментальную атаку.
— Помолчи! — заткнул благоверную Градов и прервал кормление Роберта. Лизнул рассечение на руке и отступил. Порез почти сразу же затянулся. Понаблюдав за махинацией твари, задумчиво посмотрела на Роберта. Взглядом пробежалась по его телу. Мужчина стал выглядеть чуть лучше, но все равно до отвращения… Франкенштейном: лиловые швы, кровавые подтеки, синюшные пятна. Зато грудь вздымалась более четко и мерно, ясно слышалось биение сердца.
— А моя слюна тоже лечебная? — с надеждой уточнила у Демьяна, ведь в голове зарождалась глупая, отчаянная, фривольная, зато идея.
— Даже не думай об этом! — тихо, но вкрадчиво пригрозил Демьян. Гениальная мысль тотчас испарилась. — Твой язык будет лишь по мне скользить!
— Я бы посмеялась с тобой, да боюсь, мое чувство юмора атрофировалось, — подметила кисло.
— Да сколько можно?! — возмутилась Елиния. — Она всего лишь бродяжка! Человеческая шлюшка-фантош…
— Молчи! — рыкнул Демьян, и его жена тотчас умолкла. Было видно, как она разрывается от желания выплюнуть всю злобу на меня и на ситуацию, но Градов продолжил с расстановкой: — Ты знала, что у меня есть одна слабость. Я довольно долго ее избегал, но теперь тебе придется с ней мириться! — Елиния провопила сквозь сжатые зубы и плюхнулась на соседний диван, водрузив ногу на ногу. Руки сложила на груди, но продолжала мрачно взирать на меня. — Чем быстрее признаешь реальность, тем проще нам всем будет! — резюмировал холодно.