— Да, на время.
— Значит, в такой момент можно убить и Градова?
Не то чтобы меня интересовал этот вопрос, но спросить была обязана.
Роберт прищурился:
— Теоретически каждый может, но на деле… шанс микроскопический. Если только Демьян позволит.
— А что с его первой женой?
— Это тебе лучше его спросить, я и так многовато…
— Ты же знаешь, он не ответит, — перебила Вихтерева. — Прошу…
— Можешь не верить, — недовольно скрипнул зубами Роберт, — но Демьян любил жену. Искренне. Да и многие ее любили. Хрупкая. Нежная, юная красавица. Она словно была из другого мира. Даже зная наклонности мужа, все ему прощала.
— И даже Лену? — искренне удивилась.
— И даже обращение Елены, — сухо подтвердил врач. — А когда девушка погибла, она поддерживала Демьяна. Многие шептались, но им было плевать. Они были странной, но крепкой парой. А вот Демьяна совершенно не волновало мнение других — он держался особняком и слушал лишь себя.
— Тогда почему он так с ней обращался? Разве так любят?.. — это уже под нос и больше для себя.
— Не было ничего, чего бы она ему не позволяла, и не было ничего, чтобы он делал во зло или с неодобрения жены. Она любила его! Анна была мудрой, не смотря на юный возраст — истинная женщина, живущая для своего мужчины. Вот только его зверю этого не хватало — мало для того, чтобы тварь остепенилась. Вот и были измены. Но когда Демьян узнал, что она вновь беременна, от счастья не мог найти себе места.
— И? — Так хотелось услышать, что он ее опять предал, сделал больно и именно этого она не пережила. Нет, мне ее было очень жаль, но жутко требовалось услышать еще большую низость о Демьяне.
— Все куда прозаичнее, — устало выдохнул Роберт. — Она умерла при преждевременных родах. Плод тоже…
— Ужас, — стало так больно и жалко. Всех… и даже Демьяна.
— Он был вне себя от горя, и только первенец, которому на тот момент исполнилось два года, не позволил натворить дел.
— Но это не изменило его сущности, — пробормотала с грустью. — Надо мной-то он надругался!
— За все время ты первая, о ком знаю…
— Мне от этого не легче! — мотнула головой. — Все равно жалею, что ты отказал мне. Лучше с тобой…
— Не говори так, я такой же. Делал много того, о чем жалею. Моим поступкам нет прощения!
— Нет, — подтвердила ровно, совершенно не желая переубеждать Роберта в обратном. — Но ты больше человек, чем большинство людей, ведь осознал, что натворил и пытаешься измениться. Ты до сих пор себя не простил. — Роберт метнул на меня благодарный и в тоже время удивленный взгляд. — Шрамы, от которых не стремишься избавиться, — пояснила сухо. — Я поняла это. А еще заметила рубцы на спине, когда штопала тебя. Ты себя истязаешь?