— М-м-м, — зажмуриваюсь, когда он бьёт по глазам. Ища спасения, утыкаюсь в плечо мужчины.
— Простите, — охрипло шуршит его голос. Дыхание всё ещё обжигает шею.
— И Вы, — натужно усмехаюсь. — Не думала, что так…
— Я исправляюсь, — с толикой вины и жаждой её загладить. — Я конечно, не мастер сексологии и половой раскрепощённости, но обычно… меня чуть надольше хватает, — бормочет исступлённо, всё больше погрязая в своих мыслях. Только сейчас осознаю, он даже не понял, что я тоже кончила.
— Тшш, — теперь смеюсь тихо и коротко, — это был первый оргазм за последние два, если даже не три года. Так что всё…
— Что? — отрывается от меня мужчина. Чуть отстраняет. Взъершенный, щёки ещё горят, и взгляд… с такой надеждой… Не хочу травмировать мужское достоинство, поэтому подтверждаю:
— Всё было круто. Быстро, но тут видимо гормоны и химия, а в остальном… — умолкаю, когда он нечаянно мажет мутно ореховыми глазами по моим губам. Они тотчас вспыхивают, желая поцелуя, в горле вновь сушит.
— Тогда, — чуть кивает незнакомец, — как насчёт… выключить свет и продолжить?..
* * *
Засыпаю под утро. Вымотанная, усталая и беззастенчиво удовлетворенная. Приятная тяжесть в теле. Обжигающее тепло рядом. Нежные оглаживания моей спины… Нет лучше симфонии для сна.
— Да. Да! Скоро буду. — Нехотя выныриваю из паутины дрема. Любовник ещё рядом. Лежит, по телефону разговаривает. — Дай полчаса, и я у тебя, — кидает ровно и выключает мобильный.
Вместо членораздельного вопроса получается: «М-м-м». Мужчина глухо посмеивается, а в следующий миг моё голое плечо обжигает щекотливый поцелуи. Нежно царапает кожу… так мурашково хорошо, что лащусь к нему будто ненасытная кошка.
— Мне уходить надо, — а рукой водит по обнаженному бедру, очерчивая контур талии… вверх… по плечу… Прижимается крепче, давая понять, что вновь готов продолжить. А я не готова!!! Пока нет…
У-у-у, только телу плевать, само отвечает на вольность мужчины.
Шершавая ладонь хозяйски перекочёвывает на грудь и трепетно придерживает, будто проверяя на тяжесть… а потом жадно сминает.
— Прогони, — сипло просит, носом по уху водя: шуршит бархатно, вновь кожу гусиной делая. Ведёт кончиком по подбородку, скользит вниз, где вычерчивает узоры на моей шее, которую бессовестно подставляю под более настырные и голодные ласки.
— Уходи, — насилу разлепляю губы, задом боднув в пах возбужденного любовника.
— Ты мой грех, — с болью признается, уронив меня на спину и ловко устроившись между ног. — Первородный, запретный грех…
И ответить не позволяет, обрушивается с поцелуем, лишающим воли, подчиняющим его жажде и утверждающим свои права надо мной.