— Стой! — запыхавшись, как рак ползу по постели к изголовью. А взгляд не могу оторвать от своего любимого Деда Мороза. Большей степенью голого и… БОЖЕ!!! Такого возбуждённого.
Сучья часть женского нутра требует забить на нежно любимого и долгожданного отпрыска с няней и беззастенчиво продолжить т*ться и придаваться распутству, но мать во мне тоже очень сильна. Материнский инстинкт!!! Да, он такой! За любое дитё — глотку руками голыми порву! Загрызу… Потому ответственность и любовь к мелкому куда сильнее банальной роли ублажительницы плоти.
Я МАТЬ!
Этим всё сказано!
— Стой! Стой! — руки перед собой выставляю, требуя внимания.
— Ты кого-то ждёшь? — подозрительный прищур. Андрей дышит, как паровоз, обнажённая грудь ходит точно меха. — Замужем? — допытывается, не давая время на обдуманный ответ.
— Нет, — даже улыбку не сдерживаю. — Но в моей жизни есть мужчина.
Быстро перекатываюсь на край, ближний к двери. Суматошно одеваюсь. — Что стоишь? — негодующе шикаю, махнув рукой и на миг запнувшись на мужской красоте. Боже! У меня крыша от него всё-таки едет. Видать, совсем оголодала. Теперь мозг капитально плавится. Но я бы его всего зацеловала. Ааа! Заглотила бы! И высосала…
В дверь звонят настойчивее.
— Быстрей одевайся, — торопливо в легинсы втискиваюсь, немного попрыгав ну и потанцевав, натягивая бегающую вещь. Уже было из комнаты выхожу, как Андрей рывком меня к себе припечатывает:
— Лен, я должен тебе сказать кое-что…
— Я тоже, — киваю понятливо. — Только, пожалуйста, оденься, иначе позора не оберёшься! — чмокаю в губы. Ужом выкручиваюсь из объятий и торопливо спешу к двери.
— Привет!!! — распахивают настежь, когда в дверь уже откровенно долбятся.
— Блина, — выдыхает шумно Жека. Рыженькая, как лисичка. Со светлыми глазами и неугасаемой улыбкой… и очаровательными конопушками. Мне нравятся такие светлые люди — они милые, родные, тёплые. — Я уж испугалась, — с укором на меня смотрит. Пристально, словно выискивает на мне хоть какой-то намек на то, что я поддалась нервному срыву. Она предупреждена! Светкой и Кариной! Прям вот так — в лоб. Тётка старая, чокнутая, подвержена психозу и иногда впадает в депрессию. Поэтому девочка за мной нет-нет, да и приглядывает, а потом подружкам моим верным докладывает. — Ну Вы даёте, — ворчит, а рядом всхлипывает Никитос.
— Мама, — буквы картавит мелкий. Чуть больше года, а уже что-то лепечет. Только меня видит, сразу неуклюжим медвежонком спешит навстречу: конечно сажусь на корточки и принимаю сынульку в объятия.
— Это кто у нас такой нагулявшийся? — Целую в пухлые, красные щечки. — Прости, — Жеке чуть рассеянно, уже снимая с сына вещи. На самом деле, не знаю, что сказать, чтобы правда, и не правда — чтобы не засмущать, и самой не за стыдиться.