— И сколько ему?
— Немногим больше года, — смысла не вижу лгать. Рано или поздно всё откроется. Андрей бросает взгляд прицельно то на меня, то на сына.
— Он… — голос надламывается. Андрей судорожно сглатывает. — Мой?
— Мой, — мягче настаиваю. — Понимаю, это сложно… — иду в зал, а проходя мимо Андрея, киваю «за нами». Там уже удобнее и коврик теплее, коробка с игрушками. Если бы не суматошный секс, Андрей бы спокойно по квартире прошёлся и заметил, что везде, в каждом углу есть присутствие ребёнка. Какая-то маленькая деталь самого существенного на свете. Спускаю Никиту с рук и ненавязчиво подталкиваю к коробке с игрушками. Уж очень он деловой и хозяйственный. Туда-сюда своё добро перекладывает. Вот и сейчас — забыв о незнакомце, сын привычным манером топает к своему углу.
— Сама не до конца ещё привыкла к этой мысли, — озвучиваю, что давно таится в сердце.
— Ты должна была… — раздаётся со спины над макушкой.
— Я никому! Ничего! Не должна, — жестче, чем следует, но у меня острое чувство, что меня собираются лишить самого важного в этой жизни. Любви сына. Я не готова её делить! Готова, но не готова… С этим свыкнуться нужно. Головой понять, сердцем, душой… А вот так, с бухты-барахты…
Я не согласна!
— Если он мой, — мягко шуршит над ухом Андрей и бережно обнимает, вынуждая страхи отступить, а моё раненое сердечко ёкнуть от неги. Кровь начинает кипеть, близость рождает томление в животе и непристойные картинки в мыслях. А ещё… надежду…
— У тебя жена! — напоминаю реалию жизни. — Счастливый брак. А я, — поворачиваюсь в бережных объятиях. Глаза в глаза. — Твоё новогоднее недоразумение. — Я бы никогда не сделала тебе плохо. Не желаю зла. Не держу никаких обид. Не предъявляю претензии…
— Но я бы…
— Нет, — освобождаюсь от капкана нежности, куда неумолимо тянет, и где остаться хочется навсегда. — Ты зря пришёл! Мне будет больно, — признаюсь как на духу. Сама себе противна, но я лучше скажу, как есть. Может Андрей поймёт, как для меня важно спокойствие и мир в душе. — А я больше не хочу… уже пережила раз. Заново испытывать всё, — мотаю неопределённо головой.
— Лен, — низко рокочет Андрей. Мне не нравится его тон. Впечатление, что мной собираются командовать и тыкать в мою ограниченность.
— Тебе не понять, — досадливо киваю, отыгрывая лучшую роль стервы. — Я не имею на тебя никаких прав! Никита тоже! Алименты не нужны, я справляюсь. Да и вообще, я благодарна тебе. Ты меня, — запинаюсь, — ты сделал меня Самой Счастливой.
— Лен! — Опять пытается пробиться к моему рассудку Андрей. А у меня накипело: