— Может потому вы и вымираете? Нелюди… Кто с вами жить захочет?
— Ты бы удивилась… — припечатал змеиными глазами Аспид, явно выходя из себя. — Но меня всё устраивает. Я и один жить могу… Так что не советую пытаться меня обхитрить или тайком сбежать на корабле. Плачевно закончится. А теперь доедай завтрак… молча!
Я нахмурилась. Он явно не желал говорить, поэтому я благоразумно заткнулась и больше разговорами не мешала.
А только мне дозволили удалиться, поспешила в комнате скрыться, дабы своим видом непристойным никого не смущать в крепости. Хотя о чём я?! Вроде никто и не заметил, что я в халате завтракала…
Но, как бы то ни было, я смущалась, потому сидела взаперти!
Так тянулся день. Днём и вечером только ко столу выходила, предпочитая уединение. Халат всё же не подходил для гуляний. А чтобы не шибко скучать, изучала картинки в той части комнаты Аспида, которая больше на кабинет походила.
Ожидая ночи, лежала с дико бьющимся сердцем, страшась того мига, когда хозяин придёт, но Аспида всё не было…
И даже к ночи не явился. А когда проснулась, ворочалась сонно, пока неверующе сморгнув, не села на постели.
Мой сундук с вещами!
В рубашке тонкой, как уснула, так и соскочила с ложа. Босиком метнулась к ларю вещевому. Тяжёлую крышку, распахнула аккурат когда дверь в комнату со скрипом открылась.
Я замерла в ужасе. Дамир застыл на пороге, бесстрастно взирая на меня.
— Прости, — руками обхватила себя и отступила в сторону — за сундук с открытой крышкой, — не ждала…
— Я заметил, — холодно бросил Аспид. — Завтракать спускайся, — с тем же спокойствием добавил: — Вейту позвать?
— Нет, спасибо, сама справлюсь.
Девица вчера ни разу ко мне не заглянула узнать, надобно ли мне что-то. Странная прислужница и явно не знающая, что такое прислуживать!
— Тогда спускайся ко столу, — вторил секундой погодя и ещё загадочно постояв, ушёл, затворив за собой дверь.
Странный он…
И сердце моё с ума сводил. Из огня да в полымя меня из-за него бросало. Даже ладошки к лицу приложила, в который раз отмечая, что меня жаром охватывало, когда Аспида видела. А может от того, как на меня смотрел?
Непонятно как-то. И не сказать точно — люба я ему аль нет. Убить желает аль обнять. Сожрать аль поцеловать.
Глядел так, словно сам с собой вёл спор. Будто выискивал точный ответ, и всё никак не находил.
А для меня он как муж и мужчина был ненавистен.
Насильник он. Злой, грубый, хитрый, похотливый Аспид. Вот и было дико близ него жить. Жить рядом, сидеть напротив, спать подле и ловить на себе его взгляды.
Ведь, как бы не лгала, всё больше волновало, что же он такого обо мне думал, когда вот так смотрел?