— Всё равно…
Она тыкалась поролоновым ухом в орущий ротик, и Тимофей начал от неё отбиваться. Довольно сильно, так что Иннокентию пришлось схватить его за руки.
— Слушай, мужик, кончай это, я сказал!
Снова взгляд. Осуждающий. Уже от настоящей Насти, не от Мышки. Она согнулась еще сильнее и почти подползла к ребёнку с протянутой лапкой:
— Может, у тебя сыр есть? Мышки очень любят сыр.
Мальчик вдруг перестал плакать и уставился на дядю. Очень вопросительно.
— У меня ничего нет, — ответил Иннокентий машинально и даже хлопнул себя по карманам.
— А я люблю волшебный сыр, — пищала Мышка. — Посмотри в кармане. Вдруг у тебя есть кусочек?
Иннокентий вновь подчинился, но нащупал в кармане лишь бумажник. Дурак… Хорошо, что она смотрит на ребёнка, не видит его дурости. А Тимофей вновь надулся, раскраснелся, сейчас лопнет… И как заревёт в голос:
— У меня карманов нет!
И то верно: джемпер и брюки, аля мужские, но на резинке: ни ширинки, ни, разумеется, карманов.
— А ты наколдуй мне сыр в ладошке! — уже чуть ли не плакала бедная Мышка.
Иннокентий вскочил на ноги и схватил Тимофея за руку.
— Пошли!
— Купим ей сыра?
Иннокентий встал, как вкопанный, и опустил к шмыгающему носом племяннику растерянный взгляд.
— Зачем?
— Она голодная.
Мальчик ткнул пальцем в Настю, все еще стоящую перед ними на коленях.
— Я же понарошку голодная, — она улыбалась, но Иннокентий видел, как у девушки уже нервно дёргается уголок рта от близкого знакомства с его племянником. — Покорми меня понарошку, пожалуйста. Я вижу, что у дяди Кеши в кулаке есть кусочек волшебного сыра. Он невидимый, но он есть.
Иннокентий снова, как по команде, раскрыл ладонь, но Тимофей не обернулся к нему. Он смотрел на девушку.
— А откуда ты знаешь, как его зовут?
— А я всё знаю, — голос Насти перешёл на тихий мышиный писк. — Я волшебная мышка.
Мышка… Иннокентий не сводил с неё глаз. Мышка… Хитрая Лисичка, вот кто она! Но Тимофей не плакал больше. И он… Он стоял рядом с Настей на коленях, а как так вышло, не знал. Накрыл ладонью ручку племянника и, когда тот поднял ладонь к лицу девушки, громко сглотнул. Настя нагнулась и провела носом по ладошке малыша. Иннокентий вздрогнул так, точно его шибануло током, и вскочил.
— Вот так, видишь, — тянула Настя, глядя мальчику в глаза. — Мышки едят понарошку.
— Ты врёшь! — выдал Тимофей громко.
Иннокентий вновь затравленно оглянулся: не так страшно, большинство мамаш уже закончили фотосессии своих чад.
— Тим, пошли! — с прежней злобой позвал Иннокентий племянника.
Тот обернулся и снова ткнул в Настю пальцем:
— Она голодная! Купи ей сыра!