Все складывалось, как нельзя лучше. Шло, как по маслу, которое разлил никто иной, как Иннокентий Николаевич Горелов собственными руками. Потеряет ли от него голову Настя пока еще под большим вопросом, но он лично, кажется, хотя быть чуть-чуть, но уже поехал крышей, о чем ему без обиняков сообщила Моника вместе со временем пятничной встречи с Настей.
Он все правильно рассчитал. Настя боялась встречи именно с ним, а «сестре» рыжая мышь позвонила в тот же вечер, и Иннокентий, спешно вытирая о салфетку руку, принялся одним пальцем вбивать в телефон адрес квартиры, чтобы сунуть Монике под нос. Пусть зачитывает явки и пароли своим спокойным взрослым и, главное, женским голосом. Вот и все… А он боялся, что не сработает!
Мышка легко попалась в мышеловку. Финансовая нужда не тётка… Надо только не сглупить при встрече. Он подготовится, морально…
Иннокентий откинулся на спинку стула и, не обращая уже внимания на продолжающийся разговор между мнимой сестрой и рыжей мышью, принялся за оформления двух билетов в цирк на эту пятницу. Минут через пять с каким-то странным шумом в сердце он переслал их сестре и получил в ответ вопрос: «Зачем?» Так он и скажет, зачем! «Программа хорошая! А после представления я отвезу вас на дачу. Хватит в городе торчать!» — «А ты?» — «Если только вместе с Моникой» — «Спасибо. Не надо». — «Злая ты». — «Сначала женись, потом привози! А любовниц держи при себе!»
На этом Иннокентий решил прекратить бесполезную переписку с сестрой. Чего взбрыкнула идиотка — ясен пень, что он не подумает знакомить Монику с матерью. И на выходные и ближайшую неделю у него вырисовываются планы куда интереснее дачи. Подготовительная работа к этому закончена. Все овцы пока целы, а волк уже почти сыт — накормлен рыбкой. Дело осталось за малым — лечь спать не одному.
— Сестра закатит тебе скандал и будет права, — заявила Моника, ставя перед ночным гостем чашку с чаем. — И не приходи тогда ко мне. Жалеть не стану.
— И не приду! — выдал Иннокентий, игриво высунув язык.
Моника наигранно замахнулась на него чайной ложкой, которую вытащила из своей чашки.
— Вот так бы и дала тебе! Только честно, тебя сестра лупила в детстве? Нет? А жаль… Вот ты и вырос потому таким жутким засранцем.
— Я тебе не нравлюсь?
— Мне не нравится, что ты делаешь и что ты говоришь про сестру. Это, по-чесноку, говорит скорее многое о тебе как человеке, а не о Лиде.
— Знаешь! — Иннокентий облокотился на стол. — Послушала бы ты, что она говорит обо мне. Это тяжелый случай! Ты просто не понимаешь, что творится в нашей семье. И мне надоело повторять, что отец был бы полностью согласен с моими действиями.