— И что она подумала?
Ну, не свинство ли, висеть над пьяной теткой в полуобнаженном виде после того, как зачитал ей кодекс чести и морали ирландских водопроводчиков?
— Скорее, что она почувствовала. Зависть… Или наоборот превосходство, что никогда не опустится до того, чтобы спать с кем-то в отеле. С кем-то, кому посчастливилось родиться в лучшей стране…
— Лана, ты сама возвращаешься к запретной теме. Выходит, я прав, и тебя это гложет. Ладно, — бросил он через минуту моего молчания. — Что б там она ни подумала, она никогда не догадается, чем мы тут в действительности занимаемся. Читать дальше?
— Читай, если хочешь. Я ее почти дочитала, хотя местами засыпала. Думаю, под твой голос я усну еще быстрее.
— Спасибо.
— Не обижайся, — я даже за локоть его схватила, но тут же отдернула руку, будто обожглась. — Это комплимент.
— Я знаю. Я продавал свой голос. И было время за него платили гораздо больше, чем за мои руки.
Я произнесла нечто нечленораздельное, что заставило Шона продолжить фразу:
— В отделе по работе с клиентами Водафона. На меня переключали тех, кто желал отказаться от нашего сервиса — интернета или телефона. Моя задача была убедить их остаться нашими клиентами.
— И какими были твои успехи?
— Три года мне исправно платили зарплату, пока я сам не ушел.
— А почему ушел?
— Потому что уехал из Корка, а в нашей деревне мой голос никому не нужен, нужны только руки. Да и то нечасто.
— Жалеешь?
— О чем?
— Ну, о том, что уехал из Корка и… Ну… В общем, ну… возишься с кранами.
— Нет, не жалею. Я ехал в Корк для Кары. Без нее мне там нечего было делать. Из-за нее я и микрофон на себя надел. Ей надоели мои грязные футболки, ей хотелось, чтобы я выходил из дома в костюме и в нем же возвращался, даже галстука не ослабив. В общем, я если и жалею о чем-то, то лишь о том, что даже в костюме не сумел стать тем, кем она хотела меня видеть, — Шон замолчал, но лишь на пару секунд. — Если у нас нынче ночь откровений, то да, в какой-то момент в своей жизни я чувствовал себя полным ничтожеством, не способным дать любимой женщине то, что она от меня ждет.
Теперь Шон замолчал окончательно. Я наконец-то отыскала на потолке пятно и выдала:
— Я думаю, что она просто слишком многого от тебя требовала.
— Так и должно быть, — не дал он мне закончить начатую мысль. Наверное, думал, что я стану его жалеть, а я не собиралась этого делать. — Мы всегда требует больше, чем рассчитываем получить. Специально ставим высокую планку, чтобы было к чему стремиться. Правда, пытаясь допрыгнуть до нее, можно выпрыгнуть из штанов. Ладно, книга интереснее моих соплей. Слушай.