Матрас скрипнул. Ну? Неужели не попытает счастья? Не мужик, что ли? Голова упала левым ухом на подушку — Шон держал перед лицом телефон и читал вслух этого идиотского ирландского Чехова. Черт, где я только что была, что даже не услышала первых строк книги? Так и отрублюсь незаметно — и прощай возможность поставить галочку, до следующего раза, на который я уже не решусь. Так что сейчас или никогда!
— Шон…
Я даже глазом не успела моргнуть, как телефон, который я выхватила, вновь оказался в его руке, а сама я на подушке. Шон даже строчки не потерял — продолжил чтение голосом диктора.
— Шон…
Теперь я поймала рукав его рубашки — может, пожалеет ее, не вырвет. Сработало. Отложил телефон, расстегнул одну пуговицу, вторую, третью… Я это сделала! Фу… Даже глаза закрыла. И вовремя! Рубашка упала мне на лицо. Я подскочила, скинула ее и… Шон вновь сидел с телефоном и читал дальше — голос ровный, как у робота. Что происходит?
— Шон!
Я толкнула его в плечо достаточно ощутимо. Телефон лег на тумбочку. Руки на мои плечи. Губы приоткрылись. Голос действительно был железным.
— Lana, I already told you, you’re a total mess. I don’t want you to regret a wee bit in the morning.
Нет, он что, серьезно думает, что по-трезвому я бы к нему полезла? Идиот! Если о чем я и буду сожалеть утром, так это о том, что не влила в него достаточно виски, чтобы у него не осталось сил играть со мной в джентльмена. Но, увы, у меня оно точно отняло способность противостоять силе рук силой слова — только бы он меня этой рубашкой не связал, как смирительной, и ограничился одеялом. Да хватит уже читать! Это я, кажется, смогла выкрикнуть. Шон отложил телефон.
— Мы договорились, что я буду читать роман, разве не так?
— Так. Но теперь я передумала. Ты почитал его до и дочитаешь после…
— Лана, я спросил тебя, пока ты была трезвой, ты ответила — нет. Ответ «да» от пьяной я не принимаю. Я не мальчик, который бегает за каждой пьяной теткой в надежде, что может эта его не скинет.
Я отвернулась. Молча. Вот так живешь и не знаешь, какими принципиальными могут быть водопроводчики. Завтра трезвая тетка тебя на пушечный выстрел не подпустит, а Лиззи я так и скажу — он отказался со мной спать. Не пойдет же она к мистеру Муру за объяснениями! Это же жизнь, а не мыльная опера. Так что даже хорошо, что все так хорошо закончилось. Моя совесть перед всеми чиста, как виски.
— О чем ты думаешь?
А я и не заметила, как вновь перекатилась на спину. Думала я, увы, не о побелке потолка, но правду ему знать необязательно.
— Ты будешь смеяться. Я думаю об этой русской официантке, — Шон даже сделал заинтересованное лицо. — Вернее, о том, что она подумала о нас… Точнее обо мне.