Наверное, это было какое-то прощание на языке кельтов.
***
Пересказ отрывка из песни:
Любовь может излечить,
Любовь может очистить твою душу,
Любовь и только любовь.
Клянусь, что станет легче.
Помни каждой частичкой своего тела,
Что только это мы берем с собой в могилу.
На этой фотографии запечатлена наша любовь.
Мы сделали ее бессмертной, здесь глаза всегда открыты,
Наши сердца не разбиты и время замерло навечно.
Ты хранишь меня в кармане своих рваных джинсов, чтобы в любой момент наши глаза могли встретиться, потому ты никогда не будешь одинок, жди и я вернусь к тебе.
Глава 11 "Романтика старого кладбища"
За работой я, как и Лиззи, теряла счет времени, и час, а то и целых два, показались слишком маленькими, и мне даже захотелось попросить Шона погулять по округе еще хотя бы четверть часа.
— Just in case ya're feeling homesick. (Вдруг тебя потянуло домой.)
Шон протянул мне бургер. Этот час он явно провел в компании Падди. Я не ощущала особого голода, но сопротивляться запаху поджаренной булки никогда не умела. Шон открыл бутылку "7UP" и стал выжидать, когда я справлюсь со вторым куском. Теперь я обязана была написать детей Падди в лучшей манере. Шон явно не платил ни за первый ужин, ни сейчас за этот бургер. Что ж, меня это более чем устраивало. Намного спокойнее, когда мужчина тратит на тебя лишь личное время. Оказаться в долгу у Шона совершенно не хотелось, зная выставленный им счет. Нет, дружок, можешь закатать и губы, и что-то другое.
Я взяла протянутую бутылку и сделала малюсенький глоток, с трудом справляясь с пузырьками. Термосу с горячим чаем я обрадовалась бы больше. Ветра не чувствовалось, и я спокойно высвободила руки из куртки, чтобы легче было рисовать, но долгое сидение на одном месте дало о себе знать.
Альбом продолжал лежать открытым у меня на коленях. Закрывать его сейчас перед носом Шона выглядело бы свинством. Он так внимательно рассматривал карандашные линии, будто что-то смыслил в штриховках и перспективе. Я не нуждалась в его похвале. Лиззи права — какое дело до того, что подумает незнакомец или даже такой знакомец, как Шон. Но все же удивилась, что Шон вообще ничего не сказал. Рисунок вышел на редкость удачным, как и зарисовки в пабе. Отчего он молчит, будто медитирует на альбом?
Ирландец сидел совсем близко, вновь почти касаясь коленкой моего бедра, как прежде в церкви. Я хотела заглянуть ему в лицо, но задержалась взглядом на татуировке. Шон тут же вышел из медитативного состояния и молча подтянул рукав, обнажив зеленоватый кельтский крест — как я и предполагала.