— Я видела, как Амени покинул храм, — скрипела старуха у нее над ухом. — И слышала, как жрецы шептались промеж собой, будто он отправился к самому фараону.
Нен-Нуфер вскинула на невольницу заплаканные глаза.
— Не плачь, девочка, — шершавая рука прошлась по мокрым щекам Нен-Нуфер.
— Его Святейшество подчиняется великой Маат и не может долго злиться.
— На что он злится? — Нен-Нуфер шмыгнула носом и утерла губы. — На кого?
Старуха отшатнулась от нее, словно от прокаженной.
— Над чем же ты плачешь тогда?
Нен-Нуфер подняла с коленей треснувшую флейту. Губы старухи сжались. Сейчас она тоже пожелает ей быть сожранной крокодилом!
— Ах… — старуха покачала головой. — Ты разве не знаешь, что Пентаур выгнал фараона из храма? Не видела, как его колесница чуть не врезалась в пилоны храма, когда он, оттолкнув возницу, сам схватился за вожжи? Где же ты была в это время?
Где она была? Она была заперта! Она была ближе всех к Его Святейшеству и Пентауру и знала меньше всех. А теперь, когда знала, не могла поверить… Амени…
— Где Амени?
— Я же сказала тебе, что он вымаливает у фараона прощение! — проскрипела старуха и даже выплюнула последнее слово. — Не мог Великий Пта говорить устами Пентаура, не мог прогневаться на Божественного… Наш Пентаур ополоумел… Все говорят об этом! Он уже столько не ест и не моется, разве разумный станет так поступать…
Нен-Нуфер вскочила на ноги и, бросив флейту, побежала к воротам.
— Амени еще не вернулся? — кинулась она к стражнику, которым, к счастью, оказался отец ее славного ученика.
— Вернулся, — ответил тот тоже без приветствия. — Но не советую тебе, Нен- Нуфер, подходить к нему. Но ты не тревожься, — стражник стер с ее щеки слезу и достал из-за пояса цветок лотоса — и у него цветок! — Почему ты не украсила себе волосы? Уж кому как не тебе носить в волосах лотос! — и он засунул стебель ей за ухо.
— Отчего у всех лотосы?
Да что же происходит? Не мог, не мог Пентаур выгнать из храма Божественную чету!
— Ты не видела корзины, полные цветов, которые принес вчера в храм фараон? Все только про них и судачат. Говорят, из-за них Пентаур и выгнал фараона, заявив, что тот оскорбил таким жалким жертвоприношением Великого Пта.
— Мир тебе…
Нен-Нуфер закусила губу и бросилась прочь. Пентаур не мог так сказать! Кому, как ни фараону, знать, чего желает Великий Пта.
10. "Наставления Амени"
Она бежала к башне, позабыв про стражника, но тот не забыл приказ.
— Велено никого не впускать!
Он упер рукоять хлыста ей в грудь, и пришлось отступить.
— Ответь лишь, Амени там?
Стражник кивнул. Нен-Нуфер присела в сторонке. Она дождется верховного жреца, и тот не станет скрывать от нее правды. Не мог, не мог Пентаур выгнать фараона за лотосы, не мог… И тут послышались тяжелые шаги. Стражник с почтением отошел в сторону, пропуская верховного жреца. Амени сгорбился, и живот собрался складками под дряблыми сосками. Отчего прежде не замечала она, насколько жрец стар? Амени что-то тихо сказал стражнику и поплелся в противоположную от затаившейся девушки сторону. Нен-Нуфер кинулась за ним и, позабыв про почтительность, ухватила за руку. Амени остановился.