— К нему нельзя, — отрезал старик, не дожидаясь вопроса. — Его никто не должен тревожить.
Нен-Нуфер и хотела бы отпустить руку жреца, но пальцы отказывались ее слушаться.
— Если Пта будет к нему благосклонен, ты увидишь его через три луны. Если же нет, то я не знаю, что делать.
Тяжелый стариковский вздох магически подействовал на девушку, и она сумела отступить от жреца на надлежащее расстояние.
— Разве мог Пентаур выгнать Божественного из храма? — прошептала она, кусая язык за такие жуткие слова.
— И ты туда же! — в глазах старика вспыхнул злой огонь. — Какая же из тебя жрица, коль ты не в силах стоять в стороне от сплетен! Неужто наш Пентаур способен совершить подобное богохульство?!
Нен-Нуфер в страхе сложила на груди руки.
— Так говорят…
— Люди много, что говорят, но на то мы и наделены знаниями, чтобы видеть собственными глазами и слышать собственными ушами.
Но она в темноте не видела и не слышала. Однако же никто, кроме царской свиты и самого Пентаура не мог знать, что произошло в глухом коридоре храма. Однако Амени мог знать — он видел и Пентаура, и фараона.
— Пустое волноваться за Пентаура. Он сделал то, что должен был сделать, только не сумел найти нужные слова, и нужное место. Я дал ему знания, но я не научил дворцовому этикету. Он обязан был отвести Его Святейшество в келью и там, без лишних ушей, а не перед царскими братьями, говорить с ним. И за то я плачу сейчас страшную цену. Великий Пта неспроста увел меня из храма, чтобы открыть глаза на мои упущения. Теперь я молюсь, чтобы он открыл глаза Его Святейшеству. Фараон наш еще молод, и людское в нем слишком часто берет верх над божественным. А ты, Нен-Нуфер, не слушай чужих речей и свой рот не раскрывай. А теперь ступай и делай то, что подготовит тебя к встрече с Тирией.
— Мне запретили участвовать в танцах, покуда ноги не заживут.
Амени тряхнул головой и опустил взгляд на закрытые легкой тканью колени девушки.
— Тогда играй.
— Я разбила флейту.
Амени помрачнел.
— Только этого мне не хватало! Не говори, что и с тобой я сделал неверный выбор, и Великая Хатор не желает принимать тебя в свои жрицы!
Голос Амени взвился, и если бы они не отошли от башни, запертый в ней Пентаур точно бы услышал горькие слова верховного жреца. У Нен-Нуфер затряслись колени и защипало глаза. Она пошатнулась, и Амени ухватил ее за руку, испугавшись, что девушка сейчас упадет. А второй рукой он коснулся цветка лотоса, спрятанного в светлых волосах.
— Но не это ли знак, ведь ты переписала для фараона книгу — возможно, ты станешь той, кто принесет ему весть, которой он с таким нетерпением ждет. Но прежде, чем я открою тебе великую тайну фараона, я должен получить от нашего Бога позволение. А теперь ступай и не тревожь своего воспитателя. Я позову тебя, когда он будет готов написать фараону послание. И оно будет написано твоей рукой, если на то будет воля Великих Богов. А сейчас эти руки могут помочь справиться с таким невиданным количеством лотоса. Фараон дал нам понять, что неразумные жрецы не в праве покушаться на священное мясо быков и должны довольствоваться тем, что в достатке дает река. И вот тут я вижу в Тети мудрость, достойную фараона. Нен-Нуфер, не мешай Пентауру, иначе никто из нас никогда больше не вкусит мяса. Я отдал такой приказ, повинуясь воли Его Святейшества.