— Есть пиво, — усмехнулся Аббас. — Будете? Тот же хлеб, только мокрый.
— Аббас, ей шестнадцать! Ты ничего не понимаешь?
— Я уж испугался, что десять, когда ты ее ребенком назвал… — расхохотался тот глухо, но вдруг закашлялся, хотя Сусанна была уверена в том, что Реза оставался на месте, прямо за ее спиной. — Ничего другого нет. Ну так что с пивом? Не думаю, что оно шибко крепкое. Только через трубочки придется пить, я не процедил еще…
— Пиво оставь себе! Она с утра ничего не ела, кроме мороженого и фиников! А, впрочем, тащи! — Реза опустился у кресла и получше запахнул на груди гостьи куртку брата. — Это пиво должны пить твои герои. Давай, Аббас, расскажи, как ты его делаешь. И с подробностями. Моя гостья пишет роман о Древнем Египте. Я знаю, что ты там в темноте улыбаешься, но у нее все очень серьезно там…
Сусанна сжалась еще сильнее. Дура ты, Суслик! Дура! Как говорится, родные стены раскрывают человека. Вот мистер Атертон и скинул маску джентльмена и теперь нахально издевается над ней, а брат вообще без обиняков подтвердил все ее опасения. Не она первая, понятное дело… Сейчас они тебя напоят, Суслик, чтобы ты не особо плакала…
Повисла тишина. На долгое ледяное мгновение. Наконец, Аббас заговорил. Его голос по-прежнему оставался сиплым, хотя он пытался повысить его:
— Хорошее место для лекции! Романтик чертов…
— Заткнись, я сам расскажу! Где твое пиво?
Ладонь Резы нащупала колено Сусанны и отвело ногу от ее лица.
— Начнем с того, что на египетском этот напиток называется "та-хэнкет", что означает "хлебное пиво".
Сусанна почувствовала на коленях тяжелый глиняный сосуд.
— Сделай глоток, — прохрипел брат Резы. — Осторожней, чтобы я трубочкой не выколол тебе глаз.
Аббас тоже сидел у ее ног. Сусанне стало совсем холодно. Только бы эти двое не поделили ее между собой.
— Когда здесь будет свет, ты увидишь рисунок группы людей, сидящих на корточках: один человек перемалывает муку, второй просеивает, третий замешивает тесто, четвертый выпекает хлеба, а пятый тянет через соломинку пивную кашицу, — говорил Аббас на таком же хорошем английском, что и Реза.
Сусанна стиснула зубы, чтобы только сделать вид. что пьет.
— Так работают что пекари, что пивовары, потому что пиво тот же хлеб, только жидкий. В шумерской клинописи, кстати, глагол "есть" обозначается тандемом открытого рта и куска хлеба. Ну как? Богиня Нинкаси довольна?
Сусанна молчала, чувствуя на бедре руку Резы.
— Нинкаси — это египетская богиня пива, — его чарующий голос звучал у самого уха. — До нас дошел папирус с гимном в ее честь, потому мы и знаем, как египтяне варили пиво. Ты только много не пей. Здесь живые бактерии. Пару глотков и достаточно, а то с непривычки может стать плохо.