— Совсем хлипкий народец пошёл, — только и пожаловался Олаф.
Старшина согласился да шустренько подозвал людей помочь выволочь неподходящий для интерьера объект, коим являлся труп. И едва он это сделал, как гонец донёс послание — Юрвенлэнд перешёл в наступление без объявления войны…
Мысленно я возликовал!
Не могу сказать, что мой восторг поддержало большинство амейрисцев, но капитан Олаф определённо возрадовался. Он уже мнил себя признанным героем, а его врождённая склонность к садизму готовилась получить небывалую по масштабам разрядку. Резко выпрямив спину, этот мужчина грациозным движением завязал на себе багряный плащ, надел надраенный до блеска шлем и поспешил предстать перед подчинёнными ему людьми, дабы никто не усомнился в значимости его командования в столь важный час. Мне пришлось по-быстрому собирать саквояж с письменными принадлежностями и идти следом. Олаф возжелал, чтобы я законспектировал все события для его будущих мемуаров. И всё же, как бы мне ни хотелось покрутить пальцем у виска, хорошо, что из‑за меня мы немного задержались в приёмной. Элдри как раз вернулась. Она была донельзя растеряна из‑за возникшей суматохи, а потому я с удовольствием прихватил её с собой. Не хватало только потерять девочку в самый неподходящий момент! Олаф на то неодобрительно покосился, но ничего не сказал, так как я взял в руки деревянный планшет, чернильницу и перо, а саквояж со всем остальным сунул Элдри в руки.
Между тем, положение оказалось серьёзнее некуда. Я считал, что Амейрис был значительно лучше подготовлен. Во всяком случае, войско не должно было реагировать паникой на появление врага на горизонте. Но всё произошло именно так. Конечно, по итогу офицеры сумели привести солдатню и жителей в чувство, но на это ушло время, за которое чей-то шибко разумный интеллект решил, что не стоит отправлять гонцов за подкреплениями и тихо отсиживаться за стенами. Нет, кому-то приспичило пойти в лобовую атаку! Стратеги Юрвенлэнда искренне обрадовались столь «гениальной» мысли противника. Они поспешно отдали приказ своей армии вежливо замереть и терпеливо позволили солдатам Амейриса выстроиться перед стенами аккуратными шеренгами. И сперва это походило на некое благородное рыцарство, но… но потом началось самое настоящее месиво.
Пехота Амейриса отважно ринулась вперёд. Противник ждал и не сдвигался с места. Это вызвало среди шеренг настоящее оживление. Только ленивый не зашагал быстрее. Желание достичь быстрой победы гнало рядовых вперёд. Всё дальше и дальше! И, наконец, расстояние вышло таким, что лучники на стенах уже не смогли прикрывать пехоту. В этот момент некто из нашего командования сообразил, что готовится ловушка. Однако мысль свою он не успел донести своевременно. Полководец Юрвенлэнда уже дал своему войску сигнал расступиться и выпустил на первую линию собственные луки. Первый залп. Второй. Люди бессмысленно гибли под стрелами. И по итогу за первые полчаса боя от обороны Крепкого Орешка остались лохмотья. Капитан Олаф позеленел от ярости, хотя я бы на его месте радовался — подчинённое ему подразделение не выпихнули на передовую. Затем прозвучал приказ к отступлению. Ворота закрылись на мощные засовы, и началась осада.