— Мне не нравится, что ты хочешь куда-то уходить. Давай хотя бы пойдём вместе?
— Прекрати.
Я резко поднялся на ноги. Гудящая из-за простуды да былой травмы голова тут же сильно закружилась. Меня пошатнуло, а от солнечного света глаза заслезились с новой силой.
— Но я не хочу здесь одна сидеть.
— Придётся. Сиди и жди меня. Не обещаю, что скоро, но до темноты я заберу тебя отсюда.
Из вещей я оставил при себе только меч, плащ да поясной мешочек, в котором хранился сушёный табак. Сам я не курил, но рассчитывал сбыть его кому. Возможно, при торгах за лошадь им получится сбить цену. Хотелось бы в это верить… Хотя мне куда как больше хотелось согреться нежели чего иного! Кости ломило, и мысль о бане становилась всё настойчивее. Однако не успел я до конца разведать всё, что желал, как навстречу мне попалась компания из пяти сильно выпивших мужичков. А ведь был ещё не глубокий вечер.
— Какой парниша странный. Не хромой, не калека, а не в армии, — заметил один из них и другой, сосредотачивая на мне взгляд, тут же припомнил:
— Ага. Странный. В трактире монеты не нашенские вроде как предлагал. Чай, не шпион ли?
— Я не шпион.
— А тогда ну! Показывай, что в мошне таскаешь.
Как хорошо, что я храню деньги в кармане!
— С какой стати я должен вам вещи свои показывать?
Следующими моими словами должна была быть фраза следующего содержания: «Но если хотите знать, то там табак. И всё». М-да. Не вышло у меня произнести это вслух. Я и сам не понял, как и отчего оказался на земле. Удар кулака по челюсти сбил с ног так быстро, что до меня даже не сразу дошло ощущение боли. А потом мир погрузился во тьму.
Вывод. Не надо взывать к логике пьяниц, ищущих с кем бы подраться.
Подумав, я подчеркнул слово «вывод» двойной линией, потому что до сих пор периодически настойчиво наступал на те же самые грабли, хотя, вроде как, прекрасно осознавал возможные последствия.
Открыв глаза (точнее попробовав это сделать, потому что по ощущениям вместо век у меня вдруг оказались стальные заслонки), я увидел яркий солнечный свет. Это удивляло. Мне хорошо помнилось, что вечерело. А затем снова пришло ощущение сильнейшей боли. Непроизвольно я застонал, и надо мной сразу же склонилось заплаканное личико Элдри.
— Проснулся, — улыбнулась она сквозь слёзы и тут же обратилась к кому-то. — Морьяр проснулся! Он проснулся!
— Тпр-ру, — донёсся до меня мужской голос.
Лошадь, а вместе с ней и повозка остановились. Это я понял по звукам и ощущениям. Потом зрение даровало мне возможность увидеть возницу. Им оказался седой и длиннобородый старик с добрыми глазами светлого оттенка.