Арнео ещё успел удивлённо округлить глаза, прежде чем ринулся следом за мной со всех ног в нежелании упустить чего-либо из таких интригующих событий. Я же бросился к служанке и на бегу требовательно спросил:
— Да куда она могла из комнаты на третьем этаже деться?!
На самом деле, мне тотчас вспомнился трупик разбившегося бело-рыжего щенка по кличке Шершень, которого мы с Эветтой и мастером Гастоном похоронили возле крепостной стены. А потому я уже успел отчётливо представить себе мёртвую хрупкую девочку, лежащую с неестественно повёрнутой шеей на мостовой, и даже обвинил во всём плохо закрытые ставни.
— Я только и открыла замок на двери, чтоб кувшин с водой поставить. Бадью-то давно наполнила, а вот про него подзабыла, — взволнованно заверещала служанка. — А она, как увидела меня, так сразу юрк за дверь и прямиком к чердачной лестнице!
— То есть она на чердаке? — сразу успокоился я.
— Не-не! — эмоционально вскидывая руками, опровергла моё предположение женщина. Её глуповатое лицо и слабовольный писклявый голос раздражали. — Так называется только. Ведёт-то на крышу! Мы всё не убирали лестницу, чтобы черепицу обновить удобнее стало. В том месяце заменили наконец, а лестницу так и оставили-то. Забыли!
Треклятье! Всё-таки разобьётся!
Не желая и далее общаться с «гусыней», я уверенно отодвинул женщину в сторонку (отчего она едва не свалилась с ног), и стремительным шагом двинулся вперёд. Набойки сапог отбивали по дереву гулкий чёткий ритм.
Коридор не был особо длинным. Всё же постоялый двор, хотя и вырос за прошедшие двадцать лет на целый этаж, не мог изменить свой периметр, теснясь между соседним домом и улочкой. Так что вскоре я упёрся в стену. Никакой лестницы здесь и в помине не было, хотя над моей головой действительно виднелась крышка люка. И мой рот уже открылся было, чтоб на чём свет стоит обругать служанку, вместе с Арнео тенью следующую за мной, как я увидел прибитые к стене поперечные перекладины. Сложно сказать, чего в них было больше — гвоздей или же гниловатого дерева, но одно я предвидел наверняка. Если бы некто решил избавиться от этого «украшения», то можно было бы вместо стены оставить дыру для нового огромного окна.
Быстро поднявшись, я высунулся по пояс и сразу стал обладателем элитного места для созерцания драки на дощатой мостовой внизу. Однако черепок, выпавший от моей попытки выбраться наружу целиком, прервал драчунов, и они, мгновенно забывая о распрях, уставились наверх, прикладывая ладони ко лбам. Я развернулся к другой стороне крыши, строение которой было типичным для Юдоли — по обе стороны крутые скаты с жёлто-серой черепицей. Соединяющая их середина представляла собой покрытую шершавым металлом узкую дорожку, шириной в полторы ладони. И вот на самом-то её краю, на самом дальнем от меня конце и стояла на четвереньках Элдри.