— Ваше святейшество, этот человек почти сознался в колдовстве!
Мой скептический взгляд Рикард стойко проигнорировал…
Сознаться в примитивном колдовстве? Да сейчас! Я бы лучше тогда рассказал про своё грандиозное служение Тьме!
— Что ты сделал с той девочкой? — продолжая стоять на отдалении, осведомился иерахон. Тревога в его голосе была мне понятна. Он был заражён чумой.
— Я хотел её вылечить.
— Как ты это сделал?!
— О чём вы, Ваше святейшество? — удивился Рикард и наконец-то дождался ответа хоть на какой‑то из своих вопросов. Пусть и не от меня.
— Милостивая Энкайме, её состояние стало лучше! Как ты это сделал, юноша?!
— Как? — задумался я и с осторожностью наклонился, чтобы проверить, что там стало с моей ногой. После чего, зная о таланте Рикарда чуять ложь, ответил максимально приближенно к правде: — Я рисовал богиню раз за разом, а потом меня выпустили из-за улучшения состояния руки молящегося Артура. Тогда я и понял, что надо делать.
— Почему же ты не сказал всем нам?
— Я не думал, что вы мне поможете, — честно ответил я и принял решение вернуть себе чувствительность хотя бы на время. Не хотелось рисковать полнейшим лишением тактильных ощущений.
— Он не может помогать. Он колдун! Посмотрите, он не чувствует ничего! Совершенно!
Вместе со своим воскликом Рикард ударил меня кулаком по грудной клетке и тем выбил из меня всё дыхание. Я едва удержался на ногах… Ногах… Моя ступня!
Великая Тьма! Я знал, что мне будет больно! Но чтобы так?!
…В чём там надо признаться, чтобы избавиться от этой боли?!
Я тут же упал и застонал до слёз, до крика. Обнажённое тело само собой на миг вытянулось в струну, прежде чем сжаться в извивающийся комочек.
— Моя нога! Мои рёбра! — сквозь сжатые зубы почти что вопил я в своих рыданиях. Почти что, потому что выть приходилось вполголоса. Тонкая часть воронки изодрала нёбо и внутреннюю полость рта. Говорить было так больно!
— Что вы сделали с этим достойным человеком?! — воскликнул иерахон и, присев подле, постарался прижать меня к себе.
Я, как мог, попытался отстраниться — никогда не испытывал желания будучи без одежды обнимать мужчин, да ещё и заражённых чумой.
— Он колдун!
— Скажи мне, Морьяр, — ласково продолжил Его святейшество и принялся гладить меня по волосам, как ребёнка, — а можешь ли ты вылечить кого-то ещё?
— Если вы его от меня уберёте, — я указал подрагивающим пальцем на Рикарда, — то хоть всем городом займусь!
Ох, кто ж меня за язык-то тянул?!
— Он был чрезмерно жесток к тебе.
— Он был чрезмерно жесток ко всем, — доверительно сказал я, желая почувствовать вкус сладости мщения. — Он и есть тот колдун, которого искал!