— Эй! А где Мэрли? — едва наш отряд подъехал совсем близко, сурово поинтересовался дозорный наверху башни. — Он мне пять монет должен!
— Знал же какому неудачнику одалживаешь, — радостно сообщил Жиробой. — Вороньё Мэрли откармливает ныне!
— Будь он проклят!
— Смотри, Странник, — обратился ко мне атаман с усмешкой. — Это твой новый дом.
— Ашер! С какой добычей ты вернулся, любовь моя?
К нам подбежала стройная темноволосая смуглянка, обвешанная драгоценностями как новогодняя ёлка. Останавливаясь, она ухватила край цветастой юбки и положила одну руку на талию так, чтобы подол задрался выше колена. Затем девица мельком, но оценивающе взглянула на меня и Элдри, и, не иначе как, не увидев в нас ничего примечательного, сразу же полезла со страстным поцелуем к рыжему атаману. Тот прижал к себе девушку, ущипнул её за зад, а там и отстранил со словами:
— Будут тебе бусы бирюзовые, Анжела. Агния то где?
— А зачем тебе эта вертихвостка? Разве не я твоя любимица?
— Зови её сюда, пусть малому с его бабой подможет. А там давай-ка скорее на стол накрывай. Ребят помянуть надобно.
От последних слов улыбка спала с лица Анжелы. Она настороженно посмотрела за спину Ашера, выискивая невернувшихся, и зашептала:
— Пескарь, Цинга, Горлан, Мэрли… Так много?! Что там произошло?
— Подставил нас Вещун. Стражи у этой барышни, — рыжий кивнул головой в сторону пленницы, — куда как больше оказалось. Знал бы, так не настаивал бы, чтоб Шрам и Кислый свои болячки зализывали.
— Мог бы и Лазаря с Червонцем забрать. Нам с Аглаей, чтобы за девочками присмотреть, и Медведя одного хватило бы!
— Кто из нас атаман-то будет? — нехорошо сощурив глаза, рыжий главарь замахнулся плёткой на Анжелу. Чернявая красотка взвизгнула в притворном испуге, но Ашера и такое устроило. — Зови-ка сюда Аглаю скорее!
— Куда девку-то эту девать? — имея ввиду молодую светловолосую пленницу, спросил Жиробой. — К остальным?
— Не, в клетку отправим, когда мозоль ей меж ног натрём. Столько наших полегло. С этой клуши причитается! Так что привяжи-ка на круг. Устроим по Пескарю, Мэрли и Цинге шикарную тризну.
— Хорошо, это дело.
— Тихоня, лошадьми займёшься. А остальные, сука, пошли куда прочь отсюда!.. Тебя это, Странник, не касается.
— Не касаются занятия с лошадьми или свобода перемещения? — на всякий случай уточнил я. — И куда мне нести мою поклажу?
— А никуда! Мы её на общие торги вынесем. Но что-то себе оставишь, если ребята себе взять не захотят.
— Ну, уж нет. Если ваши ребята проблем не хотят, то всё со мной останется.
Взгляд Ашера заставил меня опомниться. Вечно забываю, что люди не думают о том же самом, о чём и я… то есть обо мне самом.