— Почему вы вчера от меня отказались?
— Сударыня, не думаю, что сейчас подходящий момент доносить факты, которые бы обеспечили понимание многих моих принципов.
— Вы не похожи на остальную здешнюю чернь, — девушка грациозно поднялась и подошла вплотную к решётке. — Как вы оказались среди этих… этих мерзавцев?!
— Чтобы попасть в самое неожиданное для себя место достаточно сделать самый неожиданный для себя выбор. Ныне у меня просто не моя жизнь.
— У меня тоже не моя жизнь. Эльза Моррем, дочь Вильяма Моррема, графа Форрейна не могла бы находиться в таком ужасном месте!
— Полагаю, вы правы, миледи.
— Постойте, сударь! — она протянула подрагивающую руку сквозь решётку. — Я вынуждена молить вас о милости. Прошу вас, дайте мне нож! Позвольте прекратить мои страдания!
И что у всех за привычка насильно впутывать меня в свою судьбу? Мне оно надо?! Нет, не надо! Так что я и отвечать не стал. Хотела бы миледи Эльза себя убить, так могла бы с разбега головой о стену удариться хорошенько. Ни к чему ей мой нож.
— Чего так уходишь? — появился на моём пути Шрам, не успел я сделать и десяти шагов по коридору.
— Посмотрел. Этого достаточно.
— Во, дурень-парень! — добродушно рассмеялся Шрам и указал на висящий на отдалении корявый кусок металла. — Если какая баба нужна, то бери ключ. Только далеко не уводи девок. Вон здесь сбоку койка.
— Я дочку искал, — сообразил я, что меня не так поняли.
— Мелкую эту? В сам деле твоя, что ли?
— Моя.
— Так она вроде как кухарничает с Аглаей.
До кухни я не дошёл так быстро, как хотелось. Меня выцепил взглядом хмурый Ашер и настойчиво подозвал к себе.
— Ну-ка, скажи, малой. Ты ж такого заумника из себя, сука, строишь. Писать, ядрёна вошь, умеешь? Хорошо?
— В каком жанре?
— В чём там? — подозрительно нахмурил он рыжие кустистые брови, но махнул рукой на незнакомое слово. — Граф Форрейн, папаша этой белёсой шлюшки, в ярости любимого скакуна захлестал до смерти. Так что обойдётся он без чести своего зятька лицезреть.
— Гы-гы-гы! — загоготал Жиробой. — Зятька!
— Таков закон стариков. Кто первый у девки, тот ей и муж, — усмехнулся Ашер собственной шутке, прежде чем продолжить. — Письмо хочу ему послать. Напишешь за меня?
— Могу.
— Анжела! Тащи-ка сюда сундучок того сраного писарчука!
Смуглянка окинула меня холодным взглядом, но, подобрав юбку, ринулась исполнять указание.
— О чём писать? — между тем решил прояснить я ситуацию.
— А вежливо так поясним папашке, что, либо за так, но по частям его единственную память по любимой жинке отдадим, либо он нам щедрый выкуп выплатит. И если тянуть начнёт, то брюхатая она дороже стоить станет!