Это что же получается, баба Гата могла легко и не напрягаясь доставить раненого к дому, но не стала этого делать, оставив окончательный выбор на меня и мою силу воли? Но зачем? Опустив взгляд на свои руки, я увидела стертые в кровь ладони. Теперь минимум неделю на скрипке не смогу играть. Какие же глупые мысли мне лезут в голову. Печально усмехнувшись, я медленно поднялась на ноги и, придерживаясь за стенку одной рукой, медленно, на подкашивающихся ногах, пошла в дом. Надо посмотреть, как там рана после моей транспортировки и попытаться напоить укрепляющим отваром как незнакомца, так и самой выпить, иначе завтра я просто не встану.
— На, лечи. Но перед этим раздень и оботри, — бросая неприязненные взгляды на лежащего без сознания на нашем столе мужчину, знахарка положила передо мной нож, иглу, нитки, жестяную коробочку с мазью и отрезы ткани для перевязки. — А я пока укрепляющий отвар приготовлю.
Я растерянно посмотрела на пожилую женщину, испуганно уточнив.
— Я же не умею.
— Вот и научишься. Сама захотела его спасти, вот сама и лечи. А нет, то я могу его назад в лес отправить. У меня и без этого смертника проблем хватает. Только руки свои сначала помой, да мазью намажь.
Переведя неуверенный взгляд на раненого, я нерешительно затопталась на месте. За то время, что я живу здесь, мне уже приходилось несколько раз помогать знахарке с перевязками и во время лечения, но в том-то и дело, что тогда я только ассистировала по принципу, подай-принеси-подержи. Сейчас же мне предстояло все делать самой и я не уверена была, что справлюсь. Но мне не оставили выбора. Баба Гата просто вышла из дома, оставив меня одну с раненым незнакомцем.
Бросив беспомощный взгляд на дверь, я медленно подошла к ведру с водой и, отлив немного в медный тазик, первым делом тщательно вымыла свои руки, после чего смазала их. Раны и лопнувшие мозоли тут же начали печь. Именно на это и еще на усталость я списала дрожь в руках когда, взяв нож, принялась срезать верхнюю одежду с незнакомца. Снять ее возможности не было. Обувь и брюки я все же умудрилась стянуть, чтобы позже их почистить и постирать. Нижние подштанники решила оставлять, но появившаяся на пороге знахарка сказала снимать все. Сжав губы в тонкую линию, я выполнила ее требование, после чего принялась, обмакивая чистую ветошь в миску с водой, обтирать мужское тело от грязи, пота и крови.
Судя по количеству шрамов, мужчина был воином. Но в последнем я и так не сомневалась. Не знаю насколько хорошим, раз его ранили, но ведь до сих пор еще не добили, значит не так уж он и плох. Но когда-нибудь все ошибаются. И часто ошибки могут стоить некоторым жизни. Вот, судя по всему, и этот доигрался в войнушки.