Каждый день какой-то молодой человек приходил к сараю и подолгу стоял, разглядывая их и что-то бормоча на арабском языке. Он часто повторял слово «Сахара», и Полине почему-то казалось, что он так называет именно её. Она опасалась его. Девушка видела сквозь щель в досках, как безумно горят глаза юноши. Вдруг он захочет воспользоваться её телом? Она вспоминала свои кошмарные сны, в которых бежала по пустыне. Теперь же эти сны становились явью. Ей хотелось плакать, но позволить себе этого Полина не могла. Не сейчас. Ей надо думать о Лили. Надо думать, как выбраться отсюда, как дать знать отцу, что она жива. Пока ещё жива.
Алексей Петрович мчался как угорелый, совершенно не думая, что подрезает другие машины, пересекает двойную сплошную полосу. То, что он услышал сегодня от контр-адмирала Некрасова, не поддавалось здравому смыслу. Такого не могло быть. Не должно было случиться. Полинка, его дочка, пропала, сбежала с корабля.
Адмирал что-то говорил про вербовку в ИГИЛ, но Алексей Петрович уже не слушал. Он почувствовал, как кровь приливает к его щекам. Последнее, что он помнил из разговора с адмиралом, это как кричал на того.
— Не смейте порочить мою дочь! Она чиста перед законом, перед страной! Лучше займитесь её поисками!
Затем он грохнул трубкой по аппарату. Забыв надеть пальто, выбежал из квартиры, как был, в домашних тапочках.
Алина Михайловна сидела в ординаторской, заполняя карты больных. От двери, с грохотом отворившейся, женщина подскочила. Увидев своего мужчину, она встала.
— Лёша… — она поняла, что случилось что-то ужасное, если на нем были тапки.
— Аля, Алечка! — он бросился к ней. Лицо его кривилось. Что-то с Полиной.
— Ну, говори же быстрее! — сердце её куда-то прыгнуло в самый низ.
— Алина, Полька исчезла.
— Как? Где?
Мужчина сел на диван и, сжав голову руками, заплакал.
— Я ничего не знаю. Помнишь, я тебе говорил, что ей какой-то подонок подбрасывал исламистскую литературу? Так вот, теперь они думают, что Поля завербовалась туда. Как такое может быть?
— Лёша, ну конечно, нет. Полечка никогда бы не сделала такого.
— Я думаю, её выкрали. Ох, ядрена мать! Что делать?
— Позвони ее начальству, объясни ситуацию!
Алексей Петрович махнул рукой.
— Толку-то. Я так на него сегодня вызверился. На адмирала Некрасова.
Алина Михайловна сняла халат, решительно повесила его на крючок.
— Поехали домой. Там и стены помогают. Может быть, что-то придумаем.
— Ну что можно придумать, Алин? Мы здесь, в Москве, а она где-то, хрен знает где.
— Поехали. Я позвоню Варе. Она, может, совет тоже какой даст. Две головы хорошо, а три лучше!