— Ле-ра... — он всё-таки набрался сил и произнёс имя дочери.
В это время распахнулась дверь в палату, и медсестра быстро прошла к кровати больного. Лицо ее было обеспокоенное. На вопросительный взгляд Веры Павловны тихо пояснила:
— Пульс участился. Тахикардия. Ему ни в коем случае нельзя нервничать. Владимир Сергеевич просил не беспокоить больного разговорами. Приходите вечером.
— Лера... — снова произнёс Самойлов.
— Шш, Лёва. Твоя дочка скоро приедет, не волнуйся. С ней все хорошо. — Женщина стойко выдержала испытующий взгляд Льва Степановича. Встала и, улыбнувшись на прощание, направилась к выходу. — Я вернусь. Отдыхай. И дочка твоя тоже приедет.
На выходе из больницы она нос к носу столкнулась с Мишей. С минуту они молча смотрели друг на друга, оценивая, считывая эмоции.
— Ну что, он совсем плох?
— Ему сделали операцию, пришёл в себя. Слава богу, доктор попался хороший. Владимир Сергеевич сказал, что операция была неординарная. — Вера Павловна опустила глаза, задумалась, затем вскинула лицо, с надеждой глядя на сына. — А ты? Поговорил с женой? Выглядишь просто ужасно.
Михаил отрицательно покачал головой, провёл ладонью по заросшему щетиной подбородку. Хороших новостей для матери у него не было. Леры и след простыл.
— Он ждёт её. Я обещала...
— Мам, — он обнял женщину за плечи. — Все будет хорошо. Лера скоро приедет.
* * *
Она только что приняла душ и теперь сидела, завернувшись в плед. Егор разогревал что-то в микроволновке, говорил о чём-то, но Лера его не слышала. В голове назойливо крутилась одна единственная мысль — что делать? Мужчина поставил перед девушкой тарелку. Она сморщила нос, отодвигая ее.
— Не, я, конечно, понимаю, что ты не привыкла к таким изыскам... — он усмехнулся.
— Прости, — Лера вяло улыбнулась. — Я просто совсем не хочу есть. Кажется, меня сейчас стошнит.
Он опустился на табурет напротив и уставился на неё:
— Лер, посмотри на меня. Может, Ритку вызвать? — Девушка сжала виски руками. — Ты не можешь скрываться здесь, глупышка. Представь, что тебя сейчас ищут по всей Москве. Отец, муж, наконец...
— Да я для них обуза. У отца свои заботы — дождался, сбыл меня с рук. А муж... он чужой, понимаешь? Совсем чужой, и я ему совершенно не нужна. Да Мишка только рад будет, если я сгину.
— С чего ты взяла? Ты же даже не знаешь, если он пытался с тобой связаться… — Егор кинул взгляд на безмолвный телефон, лежавший на столе. — Отключила?
— Я устала.
— Сначала поешь, а потом отправляйся на свою лежанку. Ишь, голодом себя уморить придумала.
Он так и остался сидеть, наблюдая, как Лера ковыряет вилкой жареную картошку. Сидел, ждал, пока тарелка не опустела.