К моменту озвучивания условия для получения прощения, он уже лапы по брюхо стёр, рыская по всему миру и разыскивая пару и, как он вдруг объявил, жену. Но, в пустую. Более того, ни один амулет поиска ее не показывал. Что говорило о том, что девушка, скорее всего, не смогла пережить произошедшего.
Но несколько лет назад, во время очередного паломничества с просьбой снять хотя бы часть проклятия, ту самую, касающуюся рождения детей аж сразу в двух кланах, включая королевский, обе семейки припёрлись в храм богини Живы, отвечающей за исцеление и зарождение жизни. Королева к тому времени уже умерла, но принц то тоже рисковал остаться бесплодным.
Тут уже стоял вопрос о преемственности власти. К тому же здесь присутствовал и единственный оставшийся в живых наследник клана Алгрейн.
Сначала всех удивила настоятельница, встретившая королевскую семью с явной неприязнью и агрессией.
Затем канцлер, который с трудом удерживал оборот, хотя все знали, что зверь не простил ему предательства пары и лишил канцлера оборота.
Потом принц, столкнувшийся с немой девушкой в саду и не пожелавший ее отпускать, заявив, что они со зверем встретили свою пару. На что настоятельница, вспомнив боевое прошлое, объяснила засранцу куда он может пойти и где свернуть со своей парностью. Когда же ей, скромно намекнули, что пара для оборотней свята, у настоятельницы, что говорится "слетела резьба". И она припомнила королевской семейке свою сестру, оказавшейся той самой девушкой.
Добил всех правитель, который узнал в настоятельнице хорошо известную наемницу, к которой и раньше испытывал тягу, но был послан воспитывать ребенка. Наплевав на собственный статус, явно плохое настроение женщины и ещё кучу сопутствующих, приобнял женщину и заявил, что ребенок уже воспитался, так что он вернулся.
Но вишенкой на торте стало случайное появление очень красивой и печальной женщины, в которой старожилы из придворных лизоблюдов узнали пару канцлера, считавшейся погибшей. Вот тут зверь канцлера и сорвался со всех поводков и добровольно появился, впервые за долгие годы. Воя и поскуливая, виновато прижимаясь к земле, он полз к испуганной женщине. Но та не дала возможности прикоснуться даже к своей одежде, не то, что к себе. Общаться тоже отказалась, точнее просто не ответила. Ни королю, пришедшему объяснять ей все подробности гнусной интриги, ни канцлеру, скулящему под дверью, ни наследнику Алгрейнов.
Чьи гены проснулись в парне не понятно, но явно не семейные черты. Так как он заявил, что мужчины его клана поступили мерзко и подло, он считает себя, как наследника фамилии, обязанным, хотя бы минимизировать то горе, что причинили его родственники. Как минимум, женщина, пострадавшая от их интриг не должна ютиться в каменном склепе, называемым кельей, и обеспечивать себя милостью богов и собственным трудом. Поэтому, он предложил свой род, свое имя и огромное состояние, для обеспечения комфорта женщины.