— «Это ж надо так было перепугаться-то! Что за бред? Ну, включали бы мозг хоть иногда, пусть и такой недоразвитый, как у нагов. У дяди что, кровоизлияние было или травма глаз? Обычные у него были глаза, фамильные, темно-карие! Это, между прочим, отличительная черта нашего рода»
Не улыбаться от таких замечаний было просто невозможно.
Но был и еще один момент. Каждое утро оборотни тренировались. Раздевшись до пояса, не просто принимая красивые позы, а именно сражаясь, стараясь найти слабые места противника и ударить по ним.
Это было очень красивое зрелище. И очень смущающее. Элина и вовсе заливалась смущением, как маков цвет и сбегала, ни разу не досидев до конца тренировки, а потому и не видела слишком уж довольной и радостной улыбки Арда, которому каждый раз нужно было не взять заранее приготовленный кувшин с водой, чтобы попить, а именно попросить Элину его напоить. Ну а я подавала воды Дардену, который всегда брал кувшин из моих рук так, чтобы обязательно сжать ладони. И пил, не отводя взгляда от моего лица.
А глупое сердце, словно и не прожило уже целую жизнь в сорок лет, оглушительно билось, и мне казалось, что Дарден прекрасно слышит этот звук. Еще больше смущало, что оборотень видел совсем не настоящую мою внешность. Однако тянулся ко мне и притягивал меня к себе, все чаще заставляя улыбаться без причины.
Однако, ничего не может длиться бесконечно. И эта, оставившая столько светлых воспоминаний, дорога тоже завершилась.
Мы стояли у подножия лестницы, что уходила бесконечным количеством ступеней на один из горных уступов. Где-то там, в вышине, едва заметно виделась часть открытого храма. Подниматься туда, я обязана была одна. На этом пути мне уже никто не мог помочь, даже Дарден.
— Ничего не бойся! Тронут, и будут тебе и сапожки и ремешок, поняла? — Дарден сжал мои плечи своими лапищами, а я в ответ могла только кивнуть, слыша в голове почти слово в слово туже фразу, только уже от Алиены.
Я поднималась, понимая, что вот он — мой Рубикон. На резную ручку храмовой двери легла моя, чуть дрожащая, рука. Легкий нажим, и дверь с тихим скрипом поддается вперед…
Ну, что сказать? Не особо эти наги и скучали, дожидаясь свою нареченную, то бишь меня. Блюда с фруктами и мясом, пустые и полные кувшины с вином.
Трое крупных нагов вальяжно развалились на вышитых подушках. Один, самый широкоплечий отличался черной, глянцевой чешуей, что странно гармонировала с янтарно-желтыми глазами. Его я про себя окрестила ужиком. Двое других были очень похожи между собой и смутно кого-то напоминали. Сине-серебристая чешуя напоминала мне почему-то о снеге. А вот глаза у обоих были серыми, Не насыщенного цвета грозового неба, а какими-то светлыми.