– В чем проблема?
– Если честно, я ожидал чего–то поразвратнее. Например, обнаженного массажа всего тела или умопомрачительного римминга.
– Спэнсер!
Я засмеялся.
– Что? Поверь, выставляя требование что–то для тебя сделать, надо называть подобные вещи.
Он усмехнулся.
– Римминг? Ты не можешь…
– Что не могу?
– Не можешь такое говорить.
– Ты покраснел?
– Не скажу.
– Значит, покраснел, – со смешком сказал я. – Что говорит мне об одном из двух. Первое: ты любишь римминг. Или второе: ты никогда не пробовал. Всегда хотел узнать, что это такое, но слишком боялся попросить.
– Вето.
Я загоготал.
– Не говори вето! Правило снято с повестки дня. Хотя уже не важно. Твое вето подсказало мне: определенно номер два. К твоему заду никогда не прикасались мужские губы.
Я слышал, как он сглотнул.
– А ты хотел бы. И Эндрю?
Он прокашлялся.
– Да?
– Я буду счастлив угодить.
Он нервно хихикнул.
– Каким образом беседа так быстро скатилась в канаву?
– Мы два мужчины, пытающихся воздержаться от того, чтоб затрахать друг друга до смерти. Тема будет подниматься постоянно, пока это не произойдет, – откликнулся я. – А после может стать еще хуже.
Он застонал в трубку.
– Ты убиваешь меня.
– Если ты закончишь разговор, чтоб передернуть, я очень разочаруюсь.
Он захохотал, но в смехе слышалась боль.
– А если я сказал бы, что мне привезли ужин?
– Я бы ответил: «Чушь собачья». И все равно разочаровался бы, что ты не позволил мне послушать.
Он тяжело задышал мне в ухо.
– Как думаешь, завтра после ужина мы могли бы положить уже конец нашим страданиям?
– Нет, слишком рано. – А еще слишком забавно. – Но к твоему сведению: я собираюсь вылизать тебя.
Дыхание его перехватило, а потом я услышал… Ширинку.
– Ты расстегнулся? – тихо спросил я. – Твоя рука уже на великолепном члене?
– Эм…
Я улыбнулся. Кто бы сомневался.
– Отлично. Трахни свой кулак так, как хочешь трахнуть мою задницу.
– О, Спэнсер, – прошептал он. До меня доносились приглушенные звуки двигающейся по члену руки. От ментального образа на кончике члена выделилась смазка. Я скользнул рукой под пояс брюк. Да – кончик был влажным. Я потянул себя несколько раз, воображая, что он занят тем же.
– А завтра вечером я трахну твою задницу своим языком.
Кончая, он издал задушенный вскрик. Он явно старался вести себя потише, но не смог сдержаться.
– О, боже.
– М–м–м–м, – простонал я, зная, что мои слова подстегнули его разрядку. – Ты охренеть как возбуждаешь.
С губ сорвалось рваное дыхание, и он разразился хохотом.
– Не верится в то, что я сделал. – А потом, не давая ему застесняться еще больше, раздался звонок в дверь. – Черт! Мой ужин. Не шучу. Мне пора.