— Эндрю?
Что — то явно не могло подождать, словно именно в эту секунду ему требовалось рассказать мне то, что было у него на уме, или он умрет. Брови сошлись на переносице.
— Знаю, я властный. Но я не хочу быть таким. Из — за тебя я забываю себя цензурить.
Стоя под потоком воды, я открыл рот, чтоб хоть что — то сказать, но он еще не закончил.
— С Эли мне приходилось следить за своей речью и поступками. Мне не хотелось его отпугнуть. Я никогда не высказывал свое мнение. Я никогда не настаивал на своем и не приказывал ему в спальне, как делаю с тобой. — Он тяжело сглотнул и из — за водяных брызг заморгал. — Но рядом с тобой я могу быть собой. Я действительно властный. Я люблю, чтоб все делалось определенным образом. Я перфекционист. Но я не идеален. Ты видишь меня настоящего. Это и есть я.
Сказать, что меня ошеломил всплеск его эмоций, значит, не сказать ничего.
Ошеломил, пригвоздил к полу и удивил. И лишил дара речи. Я притянул его к себе, потом прижал к плиткам и поцеловал с той же честностью, какую продемонстрировал он. Нет, в тот момент слов я подобрать не мог, но надеялся, что он все равно меня понял.
Когда я наконец — то отстранился, мы оба дышали с трудом. И я прошептал ему в губы:
— Никогда себя не цензурь. Ничего не меняй. — Я смотрел ему в глаза, и окруженный паром и рваным дыханием он не отводил от меня взгляда. — Ты идеален.
Он покачал головой.
— Нет.
— Для меня. Ты идеален для меня.
Наконец — то он улыбнулся, коснулся рукой моего подбородка и погладил по бороде.
— Не задерживайся. Я положу попкорн в микроволновку.
Он вышел из душевой, быстро вытерся и обернул вокруг талии полотенце. А потом ускользнул из ванной. Я улыбнулся, намылил тело и волосы, а потом вспомнил…
Попкорн. Микроволновка.
«Дерьмо!».
Попкорн, что имелся у меня, нельзя было готовить в микроволновке. Он был каким — то органическим и изысканным и должен был готовиться на плите. «Черт, черт, черт!». Я выключил воду, схватил полотенце, вылетел из ванной и, пытаясь обернуть полотенце вокруг бедер, помчался на кухню. Волосы все еще были в шампуне.
— Эндрю!
Он стоял в обернутом вокруг талии полотенце и держал в руке упаковку попкорна, а дверца микроволновки была открыта. Я его напугал.
— Что?
— Не в микроволновку, — выдохнул я и, закрыв дверцу, приложил руку к сердцу. — Попкорн готовится на плите. В сковороде. И, наверно, не вся пачка, если только мы не планируем кормить голодающих.
Он посмотрел на упаковку так, будто она его оскорбила.
— А я — то думаю, почему она не похожа на те, что покупает мама.
Я рассмеялся.