— Не хочешь рассказать, зачем пытаешься сломать мои пальцы? — сонным голосом прохрипел Эндрю.
Я и не осознавал, что стискивал его руку.
— О, прости.
Я отпустил его руку, но он резво ее сцапал и опустил наши переплетенные руки мне на грудь.
— В чем дело? Тебя что — то тревожит?
Черт, черт, черт.
— Ну, я задумался об известных мне чайных домах, которые в это время смогут доставить зеленый чай. Или, если уж на то пошло, в любое другое время. Не сомневаюсь: Зинеб рассмеялась бы и обзывалась бы по — арабски, если б я позвонил ей с вопросом о доставке на дом.
Эндрю хмыкнул и провел свободной рукой по лицу.
— Ни хрена ты не умеешь врать. Не об этом ты думал. Но раз уж тут такое дело, я куплю для тебя зеленый чай, чтоб здесь тоже был. И ту фигню, что стоит у тебя в кухне на стойке. Как она называется?
— Электрический чайник? Или заварочный чайник? У меня есть и то, и другое.
— Электрический. Но я куплю оба. — Он радостно и удовлетворенно вздохнул. — В обмен на проигрыватель, что ты мне купил.
— Знаешь, впервые приехав в Штаты, странно было осознать, что здесь почти никто не пользуется электрическими чайниками. В каждом доме в Австралии он есть. И чайник, и тостер. Они необходимы. Как тарелки и приборы.
— Потому что австралийцы чудные, — со смешком сказал он. — Который час?
— Половина шести.
— Видишь? Чудно. И что это означает?
— Шесть тридцать.
— Почему бы тогда так и не сказать?
— Потому что сейчас половина шести.
Он хохотнул.
— Вы правда в Австралии так говорите? Это реально означает шесть тридцать? Или же три часа? Потому что фактически половина шести — три.
— Не так уж все и сложно. Но означает шесть тридцать.
Эндрю опять расхохотался и покачал головой.
— Может, все — таки стоит сделать лоботомию, и тогда я пойму.
Я ахнул и его защекотал. Он взвизгнул и одновременно засмеялся, и с легкостью меня оттолкнул. Он явно был гораздо сильнее меня. Он перекатил меня на спину и оседлал, мои руки были пришпилены к подушке. Он, как и я, был обнажен. Поэтому мне достался прекрасный обзор на его член. Набухший и отяжелевший, его член был направлен прямо на меня.
— Тебе стоит больше заниматься, — пошутил Эндрю. — Может, тогда ты сможешь лучше драться.
Я засмеялся и, глазея на его член, облизнул губы.
— Кто сказал, что я хотел выиграть?
Он улыбнулся, и его глаза вспыхнули азартом и озорством.
— Правда?
Он спрашивал, действительно ли я хотел ему отсосать?
— О, да.
Эндрю сел прямо, член величественно возвышался, яйца касались моего живота.
Он слегка подался вперед, и я вновь облизнулся. Он еще чуть — чуть приблизился, но не достаточно близко, что, даже напрягая шею, я не мог дотянуться. Я рухнул обратно на подушку.