— Было не сложно, — пояснил я. — Ты говорил, что «Лунная Соната» — твоя любимая песня. Разумеется, я погуглил лучшие исполнения, почитал, что пишут на форумах единомышленники, и мне без конца попадался этот парень. — Я указал на старого чувака на обложке.
— Нет. — Эндрю покачал головой, будто я не уловил смысл. — В то, что ты сделал для меня. Ты так тщательно продумал то, что меня порадует.
— А тебя порадовало? — спросил я.
— Невероятно.
— Заказ я сделал несколько дней назад, — рассказал я. — И вроде как даже не вспоминал, пока ты не упомянул о покупке нового альбома. Я даже не был в курсе, доставлен ли он.
— И ты поспорил на самый лучший альбом, не зная, удастся ли его добыть?
— Конечно. Я бы нашел что — нибудь другое.
Он медленно покачал головой.
— Но не столь же идеальное.
— Раз уж ты вспомнил о пари, — задумчиво произнес я, — предлагаю вернуться ко мне и «обновить» кресло из ротанга.
Он хмыкнул, и слабый румянец опустился со щек на шею.
— Ты ни за что не проиграл бы спор.
Я обнял его за плечи, и мы продолжили прогулку.
— Ни за что. Разве что найдется сторона «Б» записи, где Джефф Бакли исполняет Бетховена. А так сомневаюсь, что идеальный альбом на самом деле существует.
Мы занесли Эмилио обед, а войдя в квартиру, я забрал у Эндрю альбом и положил на обеденный стол. Я не стал тратить попусту время и поцеловал его. Обнял его лицо руками и подтолкнул в сторону кресла из ротанга. Конечно, круглое, в форме тарелки, кресло, которое ко всему прочему еще и двигалось, не совсем подходило для секса, но мне хотелось принять этот вызов. И победить.
Несколько недель он глазел на это кресло и даже упоминал, что ему было интересно, настолько оно годно для секса. Поэтому я знал, что ему хотелось попробовать.
Он оторвался от меня.
— Ванная, — прошептал он, а потом скрылся в ванной комнате.
Я тут же начал скучать по вкусу его губ. Но, предположив, что он появится лишь через несколько минут после того, как приведет себя в порядок, я забрал из спальни смазку и презервативы и положил на кресло из ротанга. Потом опустил пластинку на проигрыватель, но включать не стал. Пока что.
Когда он вернулся, на нем было лишь обмотанное вокруг талии полотенце и нервная улыбка на губах. Боже, как он был великолепен. Взглянув на него, я застонал. А еще из — за того, что сулила его нагота. От предвкушения мой член запульсировал.
Неспешно Эндрю подошел к креслу из ротанга и закусил губу.
— Э — э…
— Встань на колени, — пробормотал я. — Держись за спинку, как за руль.
Пока он выполнял, я разделся и швырнул одежду куда — то за спину. Я был слишком занят наблюдением за Эндрю, чтоб замечать что — то еще. Поверх подушки кресла он постелил полотенце и опустился на колени, широко раздвинув ноги и вцепившись руками в спинку. Смотрелся он прекрасно.