— Понимаю. Спасибо, Сэр.
Я приподнял его подбородок.
— Хороший мальчик. — Я улыбнулся, чтобы он увидел мое удовлетворение.
Я посмотрел на Левина и заметил, что он опустил глаза. Услышав о наказаниях, он вспомнил — я уверен — тот единственный раз, когда ослушался меня и был наказан соответственно.
— Левин, расскажи Хантеру о том случае, когда ты получил наказание.
Левин принял ту же позу, что и Хантер: ноги расставлены, руки за спиной, голова опущена. Голос первого саба был приглушенным и отягощен переживаниями.
— Я нарушил одно из правил Мастера.
— Верно. Расскажи Хантеру, что ты сделал.
Он тихо заговорил...
— Я обсуждал других людей в их отсутствие. Я поступил неуважительно, вмешался не в свое дело. И поэтому меня отшлепали. — Он встретился взглядом с Хантером. — Все было справедливо и быстро. Мастер хорошо обо мне позаботился.
Левин не стал объяснять подробно, так что это сделал я.
— Весь инцидент был совсем не в его характере. Он был здесь всего несколько месяцев, мы сидели за обеденным столом; я рассказывал, что запланировал чистку бассейна, и Пол мог бы сделать это завтра. Левин бросил вилку, звякнув ею о тарелку, и заявил, что Полу не нужно чистить бассейн, если он в нем не плавает.
Губы Хантера приоткрылись с тихим вздохом. Левин опустил голову.
— Его ответ не имел никакого отношения к Полу. Это не имело никакого отношения к бассейну, — сказал я, — он хотел проверить свои границы. Левин пробыл здесь достаточно долго, чтобы чувствовать себя в безопасности и комфорте со мной. Он собственными глазами видел, как я играю, как проявляю чувства. Он хотел посмотреть, как я наказываю. И я показал ему.
Я помнил все с такой ясностью, словно это было вчера. Я осторожно положил столовые приборы и спокойным уверенным голосом велел ему идти в игровую комнату и ждать. Глаза Левина дрогнули, полдюжины эмоций промелькнули на лице, он оттолкнул свой стул и помчался наверх. Я, конечно, последовал за сабом, выбрал плоский деревянный паддл и перегнул мальчика через колено. Потянув джинсы вниз и обнажив кремовую кожу задницы Левина, я отшлепал его.
Было важно, чтобы Хантер знал: наказание неминуемо, если это будет необходимо, но я не хотел, чтобы у мальчика сложилось мнение о наказании как о пытке. Поэтому добавил:
— Я объяснил тихо и спокойно, что его поведение оказалось неприемлемым и недопустимым. Я сказал ему, что он получит шесть ударов паддлом, и настоял, чтобы он считал вслух.
— Это было ужасно, — прошептал Левин. Он сильно нахмурился, взгляд был печален.
Левин принял наказание и во время порки сдерживал эмоции, но плакал, когда я купал его позже. Он всхлипывал, извиняясь, и в его искренности не было сомнений.