— Да, у аппарата.
Незнакомый мужской голос произнес:
— Слушай, красавица. Сболтнешь кому о том, что с тобой произошло, потеряешь язык вместе с головой. Поняла. Я спрашиваю — поняла?
Анну охватил ужас. С трудом она ответила:
— Да, поняла.
В трубке прозвучал отбой. Но ужас, охвативший Анну, не проходил.
— Вот влипла, так влипла. Зойка, сволочь, это она меня подставила! Так красиво пела про роман с Костиком! Сейчас же позвоню ей и скажу все, что я о ней думаю.
Но телефон Зойки был отключен.
— Вот, дрянь! Тварь! Подставила меня, а теперь сама скрывается! А еще подруга. С такими подругами врагов не надо!
Решив перебороть свой страх уже привычным способом, Анна достала из холодильника водку и открыла бутылку. Но стоило ей только ощутить запах спиртного, повторилась вчерашняя история. С трудом отдышавшись, она поняла, наконец, что не сможет выпить. Спрятала водку снова в валенок.
— Надо хоть чая попить, а то точно сдохну.
Лишь сейчас она сообразила, что не ела уже больше суток. Желудок болел, но есть не хотелось.
— Надо поесть, надо. Или не надо? Умереть бы сейчас, кончились бы мои мучения. Маменька моя, почему ты не забрала меня с собой?!
Анна хотела заплакать, но слез не было. Страх ее стал проходить, и вместе с расслаблением снова навалилась сонливость. Так и не согрев себе чая, она выпила полстакана воды и побрела снова в спальню. Откинув одеяло, она хотела лечь в кровать, но увидела на простыни кровь. Вид крови напугал Анну. Но этот испуг неожиданно сказался на ней благотворно. Она словно только теперь проснулась, только теперь стала осознавать все то, что с ней произошло. Сон как рукой сняло.
Анна сняла халат и осмотрела свое тело. Синяк под глазом оказался не единственным. Синяки большие и маленькие были на груди и бедрах, ноги и ягодицы были в засохшей крови. Анна глядела на свое отражение в зеркале и по щекам покатились слезы. Она никогда не чувствовала себя настолько омерзительно грязной. Прояснившийся мозг работал лихорадочно.
— Так, первым делом — вымыться! Противно, ох, как противно! Сволочи! Животные! Пропадите вы все пропадом!
Растопив баню, она сожгла в топке плащ, который покупался с такой радостью, а теперь вызывал такое отвращение. Вслед за плащом в топке оказались и туфли. За ними последовали халат и постельное белье.
— Сжечь, все сжечь, чтобы ничего не напоминало мне об этой страшной ночи! Забыть, все забыть! И жить дальше. Да, несмотря ни на что жить дальше. И пусть Кузьма бросил меня, у меня есть дети. Как же я смогла забыть о них и хотела умереть? Нет, не могу я себе этого позволить! А эту ночь забыть, забыть! Сама виновата! Ведь понимала, что эти пьянки с Зойкой не доведут до добра. Но остановиться уже не могла. А теперь все, хватит! Падать уже больше некуда — дно. Надо теперь подниматься. Но прежде — забыть! Забыть! Все забыть! Когда-нибудь эти подонки будут отомщены за мою боль, за мой позор! Не может так быть, что все им сойдет с рук! А пока — забыть! Забыть!