— Нюра, Аня, Анечка, прости меня, прости меня, дурака! Это я виноват. Я толкнул тебя на этот шаг.
Он снова отстранил ее от себя, принялся целовать ее лицо:
— Аня, Анечка, родная моя, прости!
И снова прижав ее к себе, продолжил:
— Не нужна мне Лариска! Я бы никогда не променял тебя на нее. Аня, ну не умею я красиво говорить. Но люблю я тебя, больше жизни люблю с нашей самой первой встречи. Никто, кроме тебя, мне не нужен — ни Лариска, ни другая женщина. Не знал я, как тебя от этой Зойки отвадить и от выпивки, вот в запале и сказал, что к Лариске ухожу. А оно вот как обернулось! Прости, прости меня. Это опять все Зойка устроила?
— Ну, я думаю, что она.
На лице Кузьмы заходили желваки:
— Вот тварь! Удавлю гадину! Давно пора уже было это сделать!
Испугавшись, что Кузьма и впрямь осуществит это, Аня известила мужа:
— Да ее тоже арестовали.
— Тем лучше, а то еще сидеть бы пришлось из-за этой мрази.
Снова поцеловав Аню, Кузьма продолжил:
— Нюра, давай все забудем и начнем все сначала. Я знал, что ты меня не любила, но мне достаточно того, что я тебя люблю и того уважения, которое у тебя ко мне все-таки было. А мне без тебя не жизнь. А про Лариску больше даже не думай. Я уже два месяца назад ушел от Ильи. Сейчас работаю у Марата Гарифуллина. Живу эти два месяца у мамы. Кристинка не даст соврать.
Аня снова заплакала:
— Кузьма, глупый! Почему же ты мне не сказал? Я бы тогда не пошла, может, к Зойке, не пришлось бы мне терпеть все это, всю эту мерзость.
— Ань, ну не плачь, пожалуйста. Они что, напоили тебя?
— Нет, что-то подмешали в шампанское, наверное, наркотик. Я не могла сопротивляться.
Кузьма снова прижал Аню к себе.
— Прости, прости меня.
Успокоенная тем, что Кузьма все простил ей, Аня, находясь в объятиях мужа, впервые за последнее время почувствовала себя легко и спокойно. Так, обнявшись, они сидели до тех пор, пока в комнату не вошла Кристина. Она даже руками всплеснула от удивления:
— Родители, ну вы даете! Сидите, обнявшись, как молодые. Вы, никак, помирились? Как я за вас рада!
И подойдя к кровати, обняла родителей.
«Как же хорошо», — подумала Аня, а вслух спросила:
— Ну, как дела у Коли?
Кристина, присев в кресло, увидела теперь, что лицо мамы заплакано, хотела было спросить, чем были вызваны слезы, но потом благоразумно решила, что пусть взрослые сами разбираются в своих отношениях, и ответила:
— Да ничего. Конечно, он очень переживает из-за Лены, но все обвинения с него сняли. Мы с ним договорились, что мы теперь за одной партой с ним сидеть будем.
Аня, улыбнувшись, подумала:
— Нет худа без добра. Может, дочь теперь добьется расположения мальчика, который ей нравится.